"Александр Быков, Ольга Кузьмина. Стылый ветер " - читать интересную книгу автора

- Поколите дрова, - кивнула старуха на Густава, чему-то про себя
улыбаясь.
- Вставай, толстый. Оглох? - засуетился Густав. - Смотри мне, словак.
Не сопри тут чего, - добавил он шепотом, берясь за топор.
- Ой ты! Пожалел старичков. Можно подумать, в тебе немецкая кровь
взыграла... Да ты такой же немец, как я еврей. - Франко неторопливо ухватил
несколько чурбачков и поволок их товарищу на расправу.
- Дурак ты. Смотри - этот Шварц и лопату-то держит как пику. Ты,
небось, еще не родился, когда он своего первого убил... Он же единственный
тут из крестьян, кому фон Лицен не указ. И родом из Штейра, если не врет...
Может, он еще с Грегором Ташем воевал. А ты и не знаешь, кто такой Таш...
Ладно. Не стой столбом. Работай, пока солнце не село. Дурочка наша, видишь,
уже полет.
И Густав замахал топором так споро и яростно, что подтаскивавший
чурбачки и складывающий дрова Франко уже до самой темноты не имел передышки.
- Голодранцы... Почему ты их так, бабушка? Дед вон как уважительно с
этим тощим в камзоле.
- Камзол-то весь в дырках.
- Ой! Откуда ты знаешь? Ведь еле видишь.
- Дурашка. Господа нынче пахнут порохом или духами.
- А эти пахнут жареным мясом. Особенно толстый.
- Пахнут-то мясом, а за ночлег денег не предложили. И работать за
похлебку готовы. Не свое, стал быть, мясо. Украли или поймали в силки. А
деньжат и на хлеб нету... Их бы гнать за порог, а мой - заходите...
Сходи-ка, Ганс, посмотри, чтобы они ничего не умыкнули. Только тихонько, а
то как с теми цыганами выйдет...

Глава 2

Ужинать стали, когда уже совсем стемнело. С поля вернулась молодежь,
шестеро малышей вылезли из-за перегородки, и все семейство Отто Шварца
вместе с гостями расположилось за большим длинным столом. Свет очага и пары
лучин. На каждого по куску хлеба и по миске похлебки. Короткая молитва отца
семейства, и заработали ложки. Мелкий осенний дождь зарядил за окном. Ветер
подвывает, пытаясь сорвать дранку с крыши. В пристрое фырчат, словно
переговариваются о чем-то своем, корова и кормилица-лошадь. Спокойствие и
умиротворенность. Каменные стены и уверенная рука старика Отто, казалось,
защищают этот дом от зла, затаившегося снаружи.
- Почтенный Отто, - вполголоса спросил Густав, когда его миска почти
опустела, - а почему вы перешли на латынь, ведь начинали молитву на немец...
На дворе испуганно и зло залаяла собака. Отто чуть не поперхнулся.
Сидящие за столом нервно переглянулись.
- Кого там черт несет, прости господи? - всплеснула руками Гретта.
Женщины резво вскочили из-за стола и исчезли за перегородкой вместе с детьми
и со всем ценным, что еще было на столе из еды.
Лошадиный топот и храп за окном. Густав пожалел, что отдал хозяйке
топор, которым колол дрова. Этот топор лежал теперь на коленях старшего сына
Отто. Сам старик, чуть отодвинув тряпичный полог, схватил пику, недлинную, в
рост человека, и вышел за дверь. Младший Шварц оказался у окна. Он открыл
ставню и, пристроив на коленях непонятно откуда взявшийся заряженный