"Дмитрий Быков. Хроники ближайшей войны (эссе) " - читать интересную книгу автора

Грозный и Петр Великий (в народе прозывавшиеся одинаково - кровавыми)
правили достаточно долго, чтобы в первой половине своего царствования
осуществить реформы, а во второй начать закрепощение. С великолепной
наглядностью эти же четыре стадии прослеживаются, например, в девятнадцатом
веке - но то было время других скоростей: системным признаком эпохи бурного
реформаторства служит путч или мятеж (стрелецкий при Петре, декабристский
при Александре, эсеровский при Ленине, хасбулатовский при Ельцине). О
декабристском путче следовало бы сказать особо: советская историография
наклеила на него ярлык "революционного". Б'ольшую глупость трудно придумать.
Победа Пестеля привела бы к террору куда более жесткому, чем государственный
(как и любая секта по своей структуре куда жестче официальной церкви). Ни
один военный переворот (каковым и был по сути декабристский путч) не
приводил еще к демократизации страны. Попытка переворота не увенчалась
успехом, и завинчивание гаек было осуществлено государственной волей.
Системным признаком конца реформаторской эпохи является равноудаление
олигархов, или высылки соратников: иногда они убегают сами, как Курбский или
Березовский, иногда их высылают, как Меншикова, Сперанского или Троцкого.
Системным признаком оттепели (то есть попытки косметического реформирования
государства без пересмотра его устоев) является расцвет искусств - поскольку
оттепель дает сочетание свободы и стабильности оптимальное для творчества.
Дополнительным стимулом для творцов является повышенное государственное
внимание - и искренняя, раскрепощающая радость выживших, которых не тронули
во времена зажима. Эпохи оттепелей в России - екатерининской (до
пугачевщины), александровской (1855-1864, до подавления польского
восстания), хрущевской (1953-1962, до Новочеркасска) исключительно
плодотворны в литературном отношении и создают в обществе приятную надежду
ни единение власти и народа. С этими же периодами связан расцвет наук
(Ломоносов - Кулибин, Менделеев - Бородин, Королев - Ландау-Келдыш);
симптоматично, однако, что хороших ученых Россия готовит в эпохи заморозков.
Концом "оттепели" служит обычно подавленное восстание - иногда национальное,
вроде польского, иногда внутреннее, вроде пугачевского, но всегда
продиктованное обещанием реформ и их половинчатостью. В этом смысле эпоха
оттепели симметрична эпохе реформ - поскольку та тоже с неизбежностью
порождает бунт, но это как раз бунт старого против нового (стрелецкий,
хасбулатовский); "оттепельные" восстания порождаются недостаточной
решительностью реформаторов, путчи - избыточной решимостью; "оттепельные"
восстания, как правило, настолько же слабее и робче путчей, насколько
косметические ремонты деликатнее капитальных.
"Оттепели" предполагают расцвет многочисленных талантов, заморозки -
единичную "вакансию поэта". Этот "единичный поэт" поначалу склонен
переживать государственнические иллюзии, но быстро в них разочаровывается,
входит в конфронтацию с государством и либо гибнет, либо уходит в тень.
Человек, сформулировавший сам тезис о "вакансии поэта" - Борис Пастернак,-
почти буквально повторил в 1931 году пушкинские "Стансы" 1826 года,
"утешаясь параллелью", как сказано в последней строфе. При послепетровском
зажиме 1730-1740, символичным апофеозом которого стало строительство
Ледяного дома, роль первого поэта, реформатора языка и большого
государственника играл Василий Тредиаковский, прошедший сходный путь. Эту
фигуру у нас недооценивают, но дело, собственно, не в таланте, а в типе
литератора, в одиночку становящегося литературой.