"Биверли Бирн. Огненные птицы ("Семейство Мендоза" #3) " - читать интересную книгу автора

будут такими же, как и тогда, когда Сэм и Аманда въезжали в этот дом. -
Фраза эта звучала почти обрядово, как торжественное обещание, обращенное к
призракам.
Лили посмотрела на полотно Констебля. Картина сейчас выглядела так же,
как и на стене, и все еще не открыла девочке ничего особенного. Из-за
закрытой двери послышался бой часов: они пробили два. Пришло время
отправляться в постель.
Лили снова залезла на стул, схватилась за тяжелую багетовую раму и
посмотрела на шнурок, на который вешали картину, чтобы определить правильную
позицию. Она внезапно заметила небольшой бумажный сверточек, заткнутый между
рамой и подогнутым лишним куском холста. Не колеблясь ни секунды, она
протянула руку и достала его.
Повесив картину на место и спрыгнув на пол, она подошла поближе к
свету, чтобы рассмотреть его. Очень осторожно она развернула многочисленные
слои бумаги, и в руках у нее оказался небольшой конверт. Ощупав его, она
убедилась, что внутри него что-то лежало. На самом же конверте никаких
надписей не имелось. Она перевернула конверт - он был заклеен, а на клапане
выцветшими чернилами было написано несколько слов, очень трудно различимых,
но она все же разобрала: "Кордова. Испания. Дом..." Первой буквой была явно
"М", но остального прочесть Лили не смогла. Чернила стерлись, смазались,
будто, едва написав эти слова, конверт сложили вчетверо, не дожидаясь, пока
они высохнут.
Разрывать конверт Лили не решилась, опасаясь повредить буквы. А чтобы
вскрыть его не повредив, необходим был какой-нибудь инструмент. Пилка для
ногтей вполне бы подошла. Ей и в голову не пришло, что прочтение этого
послания могло как-нибудь потревожить дорогих ее сердцу призраков Аманды и
Сэма. Лили была убеждена, что они бы ее поняли.

4

Лондон. 1970 год.
"А что ты здесь ожидала увидеть? - спрашивала себя Лили. Запряженные
лошадьми коляски и трубочистов? Сейчас тысяча девятьсот семидесятый год.
Диккенс давно умер, и да здравствуют "Битлз"!
Лили приехала в Англию по причине своего неумения рисовать. Ее мечта
стать архитектором, ее отчаянье от мысли, что ее мать не сможет ее послать
сюда, в колледж, ее восторг, когда она узнала, что деньги на ее учебу
откладывались с незапамятных времен - Ирэн так и не сообщила ей, кем
именно - но Лили была убеждена, что ее отцом, который погиб. Так вот от всех
этих восторгов теперь и следа не осталось. В конце своего первого года
обучения дома у Лили были весьма посредственные оценки, и в итоге она
провалилась на всех экзаменах по искусству.
- У меня в голове масса интереснейших идей, - говорила она своей
матери. - Но архитектор должен воплощать эти идеи на бумаге, чтобы другие
люди смогли их увидеть и осуществить. Я не в состоянии это сделать.
- А ты толстеешь, - заметила Ирэн.
Лили с полуслова поняла ее. Дело было в том, что когда у Лили случались
неприятности, она постоянно что-нибудь ела. И, как следствие, прибавляла в
весе, что, в свою очередь, говорило Ирэн о состоянии дел ее дочери лучше
всяких словесных объяснений.