"Ирина Быстрова. Всему свое время " - читать интересную книгу автора

Приехав после учебы в Новосибирск, Машка устроилась экономистом в
домоуправление. "Фу, какая скука!" - отреагировала тогда Светка. А вот Петя
так не считал. Он вообще на задачу "Куда устроиться" смотрел с совершенно
иных позиций. Машка должна была работать рядом с домом, чтобы, когда муж
возвращался с работы, она уже ждала его в дверях с улыбкой на устах и борщом
на плите.
Впрочем, Машка не успела даже понять, скука там, в домоуправлении, или
нет - через год и два месяца после приезда в Новосибирск она родила двойню:
мальчика и девочку, - и ее карьера на этом закончилась.
- Повезло Марусе, - заметила тогда Светка, - быстро отстрелялась.
- То есть? - не поняла я.
- Петя, - сказал наш доморощенный психолог-душевед, - относится к той
категории мужского населения, кому непременно подавай наследника. Если бы
Маруся родила девочку, он заставил бы ее рожать до мальчика.
- Думаешь?
- Не думаю - знаю.
Пока Машка нянчила малышей, в стране вовсю разворачивалась
экономическая реформа, в результате которой нормальную работу стало просто
невозможно найти. Петечка постановил: сидеть Машке дома, - и она
подчинилась, не возразив ни слова. Сам же он развил бурную деятельность на
ниве свободного предпринимательства - начал торговать, как и все вокруг, и,
как ни странно, у него получалось. А выглядел ведь тюфяк тюфяком.
Да, Петя чувствовал себя прекрасно: мотался в Москву за товаром, менял,
перекупал, продавал - в общем, жил. Быт их обрастал дорогостоящими модными
вещами, дети подросли, пошли учиться в престижные по новосибирским меркам
школы. Жизнь вокруг искрилась и постоянно менялась. Неизменным было одно -
Машка сидела дома, погруженная исключительно в семейные заботы.
Петечкина страсть к морализаторству с годами расцвела необычайно пышно.
Машке непозволительно было носить короткие юбки, обтягивающие джинсы,
экспериментировать с яркой косметикой и высказывать собственные суждения.
Муж готов был снисходительно выслушать ее соображения по поводу меню
торжественного обеда или методов лечения детей от гриппа, но не более того.
Машка не имела права принимать решения, где учиться ее детям, какую одежду
ей носить, какие книги читать, как проводить свое свободное время.
В отсутствие мужа - а в командировки уезжал он часто, - ей
безоговорочно запрещалось появляться в театре, кино и ресторанах, даже в
сопровождении друзей семьи. В первые годы Петечка еще боролся между желанием
похвастать образованной женой и инстинктом поборника домостроя. Но борьба
была недолгой: домострой победил со счетом 10:0, и Машкины попытки поучиться
на курсах английского языка и флордизайна были пресечены яростно и
категорично.
В общем, назвать Марусину жизнь яркой было сложновато. Единственным
развлечением у Машки оставалась наша переписка. Запретить ее Петя не мог,
потому что не знал о ней. Нет, конечно, он догадывался, что Машка
обменивается посланиями с внешним миром и что в числе ее корреспондентов
наверняка числимся мы со Светкой, но о масштабах процесса он мог лишь
догадываться. Машка проявила неожиданную для нее смекалку, велев писать ей
"до востребования".
Машкины письма напоминали обычную хронику с места событий: где были,
что видели, каковы успехи детей, кто чем болел и так далее. Лишь изредка они