"Семен Михайлович Бытовой. Багульник (Дальневосточные повести) " - читать интересную книгу автора

Несмотря на свои шестьдесят лет, она, кажется, не знала усталости.
Вечно суетилась, вечно находила работу и всегда везде поспевала. Ее
стянутое мелкими морщинами лицо с небольшими скулами постоянно было чем-то
озабочено. Она очень гордилась своим значительным в условиях Агура
положением медицинской сестры и при случае любила подчеркнуть, что сам
Александр Петрович считал ее своей ближайшей помощницей. В самом деле, как
было не гордиться ей! Большую часть своей жизни она прожила в тайге, в
родовом стойбище, в ветхом шалаше из древесного корья, где на земляном
полу никогда не потухал дымный, слепящий глаза очаг. Фросе еще не
исполнилось пятнадцати, когда ее купил в жены за большой по тому времени
тэ вдовец Леон Пеонка. Единственный брат Фроси Ананий вынес ее, маленькую,
с заплаканными глазами, сжавшуюся от страха в комочек, из шалаша и
передал, как того требовал древний обычай орочей, в руки будущему мужу, от
которого разило водочным перегаром. Пеонка принес Фросю на холмистый берег
реки, усадил в ульмагду и увез вниз по бурной реке, петлявшей в ивовых
зарослях.
Над горным перевалом догорал закат, когда ульмагда вошла в узкую
протоку и врезалась своим широким утиным носом в песчаную отмель. Давно,
видимо, ожидали сородичи Леона Пеонку с молодой женой, потому что, завидя
ульмагду, высыпали на берег и с веселыми криками "Сородэ!" кинулись
вытаскивать Фросю из лодки.
Став в эту ночь женой Пеонки, она еще острее ощутила тоску по родному
стойбищу, но оно осталось так далеко, что Фрося не могла вспомнить, где
именно. Всего три зимы прожила она с мужем, а на четвертую потеряла его:
ушел Леон Пеонка на охоту и не вернулся. Детей Фрося не народила и,
овдовев, почувствовала себя чужой в роду Пеонка. Ранней весной, как только
вскрылись таежные реки, она погрузила на ульмагду свой небогатый скарб и
вернулась к брату. Ананий охотно принял сестру, благо тэ, полученный за
нее, возвращать было некому. Больше пятнадцати зим прокочевала Фрося по
тайге с сородичами, пока они не стали селиться в Агуре. Вскоре в новом
поселке открыли медпункт, и Фрося поступила туда уборщицей. Она очень
старалась, держала пункт в чистоте, и, когда приехал Александр Петрович,
он назначил ее санитаркой. По совету врача, она стала посещать ликбез,
научилась читать и писать. С годами медпункт превратили в больницу, и
Ефросинья Ивановна стала помогать доктору во время операций.
- Мне Александр Петрович, бывало, говорил, - рассказывала она
Ольге, - "Если бы ты, Фросечка, с самого детства училась, из тебя бы
теперь профессор получился!" А я ему отвечаю: "Да что ты, Александр
Петрович, это все равно что до луны долететь!" А он опять за свое: "Я
точно тебе говорю - профессор!" Спасибо ему, Александру Петровичу,
кое-чему научил меня, свое дело знаю. Так что, мамочка, - доверительно
говорила она Ольге, - теперь я тебе помогать буду.
С первого дня приезда Ольги Фрося приняла на себя все заботы о ней:
убирала комнату, стирала белье, Ольга пробовала протестовать, но сестричка
и слушать ничего не хотела.
Милая, добрая Фрося!
Она все повторяла и повторяла Марии Никифоровне ласковые слова,
обещала ей скорое выздоровление.
Вдруг сестру испугала странная тишина в палате. Протерев кулаками
глаза, она опять склонилась над больной, и ей показалось, что Мария не