"Семен Михайлович Бытовой. Багульник (Дальневосточные повести) " - читать интересную книгу автора

- По-моему, ясно, Аркадий Осипович, новообразование на уровне
поперечно-ободочной кишки.
- Есть, девочка, есть, - буркнул в усы Окунев.
- А опухоль прощупывается?
- Настолько, что сам больной в одно прекрасное утро нащупал ее.
Испугался и прибежал в больницу: "Аркадий Осипович, у меня шарик какой-то
в животе катается". Говорю ему: "Давай, товарищ Щеглов, раздевайся,
приляг, и я твой шарик покатаю".
Ольга спросила:
- Что, вы знакомы с больным?
- Господи боже ты мой! - воскликнул Окунев. - Да это ведь второй
секретарь нашего Турнинского райкома партии.
- Сергей Терентьевич?
- Ну конечно!
- Помню, он вернулся из Ессентуков веселый, бодрый. Показывал свою
курортную книжку - холецистит, спастический колит. И что-то еще с
обменом...
- Совершенно верно! - подвинулся к столу Окунев. - Удивляюсь, как ты
все в точности помнишь.
- Ну и что же, покатали шарик? - улыбнулась Ольга.
- Покатал, девочка моя. К счастью, он очень подвижен. А когда
больного стали готовить к рентгеноскопии, шарик вообще резко переместился.
Предполагаю, что сидит он, как гриб-боровик, на ножке, а сия чертова
ножка - на брыжейке. - Он посмотрел на часы: - Словом, девочка моя, через
час мы с тобой выясним все в точности.
И признался Ольге, что сперва хотел отправить больного в город, к
профессору, однако Щеглов решительно отказался ехать.
- Когда я его как следует осмотрел и действительно обнаружил
новообразование в брюшной полости, то написал все это на бланке и сказал
ему: "С этим, Сергей Терентьевич, поезжайте в город. Вы как-никак в
номенклатуре обкома партии, там в областной больнице вас и прооперируют".
Щеглов встал, быстро натянул, извини, пожалуйста, штаны и уставился на
меня, аки тигр уссурийский.
Аркадий Осипович сделал последнюю затяжку, выудил из мундштука
окурок, глянул на Ольгу веселыми глазами:
- Верно говорю тебе, девочка, аки тигр! "Вы это серьезно мне
советуете, доктор Окунев?" - спрашивает Щеглов. "В таких делах, отвечаю,
не шутят. Операция крайне необходима, а опухоль, если ее оставить, сами
знаете, может перерасти в нехорошую штуку. Ее необходимо срочно выкинуть к
чертовой бабушке!" Щеглов спокойно выслушал меня, взял со стола папиросу,
долго мял ее пальцами, но не стал закуривать. Вспомнил, что на курорте
бросил курить, а тут немного поволновался. "Так вот что, доктор Окунев, мы
с вами коммунисты и будем говорить прямо: если бы я даже состоял, как вы
выразились, не только в номенклатуре обкома, а самого ЦК, никуда я из
Турнина не поеду! Разве ты забыл, - тут он перешел на "ты", - доктор
Окунев, как мы строили нашу больницу, сколько трудов и хлопот мы на нее
потратили. Когда ее открывали, помнишь, ты при всем честном народе заявил,
что отныне даже самых тяжелых больных никуда не будем посылать из Турнина.
Любую сложнейшую операцию будем делать на месте. Помнишь, Аркадий
Осипович? Так вот, дорогой мой, возьми обратно свою сопроводиловку, потому