"Патриция Кэбот. Эти синие глаза " - читать интересную книгу автора

кричащих чаек, его охватывало чувство необъяснимого удовлетворения.
Удовлетворение! От болтовни кряжистых неотесанных рыбаков и криков
чаек. Это было нелепо и смешно, как и мысль о том, что он никогда не смог бы
жениться на Кристине.
Он любил Кристину. Ради нее он был готов на все.
"Неужто?" - спросил какой-то ехидный голос, поселившийся в его голове.
Даже бросил бы медицину и вернулся в Стиллуорт-Парк и провел остаток
своих дней, слушая жалобы своих фермеров-арендаторов?
Да, сказал он самому себе, сжимая пальцы в кулаки. Да, он бы бросил
медицину, если бы это помогло ему вернуть Кристину.
Тогда почему же недавно в амбулатории, когда Бренна спросила его,
собирается ли он сделать трепанацию черепа Хемишу ради спасения его жизни
или для того, чтобы поразить Кристину, он сказал... А что он сказал?
И, как ни странно, теперь он осознал, что был вполне искренен. Да
простит его Господь, он действительно так думал. Каким-то непостижимым
образом ежедневные заботы и жизнь островитян в забытой Богом деревушке
слились с его собственной жизнью. И когда именно желание показать тем, кто
оставался в Лондоне, его друзьям и Кристине, что эта "причуда Стиллуорта"
окупается, оставило его, а на смену пришло искреннее беспокойство о здешних
людях и искреннее стремление помочь им, он не мог бы сказать точно.
Скорее всего это произошло, когда он увидел, как копыто лошади
опустилось на голову Хемиша.
Однако теперь ему оставалось только бранить себя за заносчивость и
самомнение. Как ему пришло в голову, что он годится для медицины?
От его знаний и сноровки зависели человеческие жизни, а он думал только
о том, что каким-то образом ему удастся переломить ситуацию.
Переломить ситуацию. Да, это ему удалось. Он серьезно изменил судьбу
Хемиша Макгрегора. Он превратил его в овощ, вот что он сделал.
Он уедет домой. Завтра же начнет упаковывать вещи. Если повезет, то
поспеет в Лондон как раз к началу скачек в Аскоте...
- Думаете о ней?
Он стремительно обернулся. Она подошла неслышно, хотя ступала по
скрипучим прогнившим доскам, из которых был сооружен пирс.
Плеск волн поглощал звук.
- Есть изменения? - спросил Рейли, когда она подошла ближе.
- Нет.
На Бренне Доннегал была та же одежда, в которой она помогала овцам
освободиться от бремени. Любая другая женщина изыскала бы возможность
ускользнуть домой, умыться и переодеться, но она упорно дежурила у постели
Хемиша в течение всей операции и оставалась еще здесь в предрассветные часы.
О Бренне Доннегал можно было сказать что угодно, но уж тщеславной она не
была. Похоже, ее не заботило то, как она выглядит или как от нее пахнет, а в
настоящую минуту от нее пахло эфиром, который она давала мальчику, и чуть
слабее был запах овец.
Она облокотилась о поручни пирса и смотрела на Лохалш, невидимый в этот
час ночи из-за непроглядного мрака. Луны не было, но ему показалось, что он
никогда прежде не видел таких ярких и многочисленных звезд. Только здесь, на
острове Скай, он мог запрокинуть голову и ощутить, что Вселенная рядом.
- Если хотите, я напишу ей.
Рейли с любопытством уставился на Бренну. В темноте он едва различал ее