"Трумен Капоте. Один из путей в рай" - читать интересную книгу автора

вдвойне, все-таки был бесхарактерный; плечи широкие, да он и весь был
широкий. Разумеется, вид у него был опрятный: он следил, чтобы туфли его
всегда сверкали, своевременно отдавал белье в стирку, дважды на дню скоблил
и припудривал свои синеватые щеки. Но все это не скрадывало, а скорее
подчеркивало его заурядность - ничем не примечательный человек средних лет и
среднего достатка. Однако он и не думал оспаривать льстивые слова Мэри
О'Миген - ведь что там ни говори, а незаслуженный комплимент зачастую самый
приятный.
- Черт, да мне уже пятьдесят один, - сказал он, убавив себе четыре года.
- Впрочем, нельзя сказать, чтобы я их чувствовал.
Сейчас он и в самом деле не чувствовал своих лет. Может быть, потому что
ветер улегся и солнце уже припекало по-настоящему. Как бы то ни было, в нем
вновь разгорелась надежда, он вновь был бессмертен и строил планы на
будущее.
- Пятьдесят один? Это же пустяки! Самый расцвет для мужчины. Если,
конечно, следить за собой. Мужчине вашего возраста нужен уход, о нем кто-то
должен заботиться.
Пожалуй, на кладбище человек в безопасности от дамочек, ищущих себе мужа?
Мысль эта, внезапно пришедшая ему в голову, остановилась и замерла, покуда
он всматривался в простодушное, приветливое лицо Мэри О'Миген, пытаясь
прочесть в ее взгляде коварный умысел. Хоть и несколько успокоившись, он все
же почел за лучшее напомнить ей, где они находятся.
- А ваш отец... - тут мистер Белли сделал неловкий жест, - он тоже
где-нибудь здесь поблизости?
- Папаша? Да нет. Он был решительно против. Ни в какую не хотел, чтобы
его закопали. Так что он дома.
Перед глазами мистера Белли возникло тягостное видение, которое не смогли
отогнать даже последующие слова Мэри О'Миген:
- То есть его прах, конечно! Что поделаешь! - Она пожала плечами. -
Такова была его воля. А, понимаю: вам невдомек - что же я здесь тогда делаю?
Просто я тут неподалеку живу. Неплохая прогулка да и вид...
Разом обернувшись, они стали вглядываться в даль. Над шпилями небоскребов
стягами реяли облака, и ослепленные солнцем окна сверкали мириадами слюдяных
блесток.
- День прямо для парада! - сказала Мэри О'Миген.
Мистер Белли подумал: "Ей-богу, славная женщина", а потом сказал это
вслух, но тут же пожалел; она, разумеется, спросила, почему он так считает.
- Потому что... Ну, у вас это так мило получилось - насчет парада.
- Вот видите, сколько у нас с вами общего! Ни одного парада не пропускаю,
- горделиво объявила она. - Обожаю горны. Я и сама на горне играю, - верней,
раньше играла, когда была в "Святом сердце"[* Католическая молодежная
организация в США (Примеч. пер.)]. Вот вы говорили... - И она понизила
голос, словно тема, которой она собиралась коснуться, требовала
торжественного тона. - Вот вы сказали, что любите музыку. А у меня дома -
тысячи старых пластинок. Ну - сотни. Папаша, пока не ушел на покой, работал
на фабрике грампластинок - покрывал пластинки шеллаком. Вы Элен Морган
помните? Я от нее с ума схожу, просто обалдеваю.
- О Господи, - шепотом выдохнул мистер Белли. Руби Килер, Джин Харлоу -
это все были его бурные, но преходящие увлечения. А вот Элен Морган -
белесый, как альбинос, призрак, усыпанный блестками, переливающимися в огнях