"Трумэн Капоте. Музы слышны (Отчет о гастролях "Порги и Бесс" в Ленинграде) " - читать интересную книгу автора

"Порги и Бесс"?
Мисс Лидия откинулась на спинку стула, с выражением "меня не
проведешь".
- Это оттого, что вы, - сказала она, улыбнувшись мисс Райан, - не даете
ему паспорта.
Подали десерт - ванильное мороженое, совершенно замечательное. Позади
нас мисс Тигпен говорила жениху:
- Эрл, лапочка, я бы на твоем месте к нему не прикасалась. А вдруг оно
непастеризованное?
Через проход миссис Гершвин сообщила мисс Путнэм:
- Я так понимаю, они ее всю отправляют в Калифорнию. В Беверли-Хиллз
она по тридцать пять долларов за фунт.
Последовал кофе, а за ним - перебранка. Джексон с дружками оккупировали
один из столов и раздали карты для партии в тонк. Тут двое здоровяков из
министерства, Саша и Игорь, взяли картежников в вилку и, стараясь говорить
твердо, сообщили, что "азартные игры" в Советском Союзе запрещены.
- Друг, - сказал один из игроков, - кто говорит об азартных играх? Надо
же чем-то заняться. Не дают нам раскинуть картишки с друзьями - мы жжем
стога.
- Нельзя, - настаивал Саша. - Противозаконно.
Мужчины бросили карты, и Джексон, засовывая колоду в футляр, сказал:
- Мухосранск. Местожительство для мертвяков. Ставка - ноль целых ноль
десятых. Так ребятам в Нью-Йорке и передай.
- Они несчастливы. Мы сожалеем, - сказала мисс Лидия. - Но надо помнить
о наших ресторанных работниках. - Изящным жестом короткопалой руки она
указала на официантов с массивными, лоснящимися от пота лицами и очумелым
взглядом, которые ковыляли по проходу с тоннами грязных тарелок. - Вы
понимаете. Будет плохо, если они увидят, что законы не осуществляются. - Она
собрала оставшиеся яблоки и сунула их в матерчатую сумку. - А теперь, -
весело произнесла она, - мы идем спать. Распутываем моток дневных забот.
Утром 21 декабря "Голубой экспресс" находился от Ленинграда в сутках
езды - то есть на расстоянии дня и ночи, которые, по мере вползания поезда в
глубь России, все меньше различались между собой. Уж очень слабо разделяло
их солнце, серый призрак, подымавшийся в десять утра, а в три возвращавшийся
к себе в могилу. В недолговечные дневные промежутки перед нами по-прежнему
расстилалась зима во всей своей непробиваемой суровости: ветки берез,
ломавшиеся под тяжестью снега; бревенчатые избы, без единой живой души,
увешанные сосульками, тяжеленными, как слоновые бивни; как-то раз -
деревенское кладбище, бедные деревянные кресты, согнутые от ветра, почти
погребенные в снегу. Но там и сям на опустелых полях виднелись стога сена -
знак, что даже эта суровая земля когда-нибудь, далекой весной, снова
зазеленеет.
Среди пассажиров маятник эмоций уравновесился на точке нирваны между
отъездными нервами и приездным волнением. Длившееся и длившееся вневременное
"нигде" воспринималось как вечное, подобно ветру, опрокидывавшему на поезд
все новые и новые снежные вихри. В конце концов отпустило даже Уотсона.
- Ну вот, - говорил он, зажигая сигарету почти не дрожавшими
пальцами, - похоже, нервы я заарканил.
Тверп дремала в коридоре - розовое брюшко кверху, лапы набок. В купе "
6, которое к этому моменту превратилось в вавилон незастеленных постелей,