"Орсон Скотт Кард. Око за око" - читать интересную книгу автора

дочь. Видимо, этого стоило ожидать. Вдруг он говорит:
- Пойдешь за этого мужчину?
Она посмотрела на меня, ответила: "Пойду", - улыбнулась
своей широкой улыбкой, и тут все это началось снова, как с
той леди в Роаноке, только раза в два сильнее, потому что та
вообще едва "искрила". Я стоял как вкопанный, а мысли все
крутились вокруг одного: как, мол, мне хочется раздеть ее и
сделать прямо тут, пусть даже на глазах у всех.
И самое главное, мне это ощущение нравилось. Я хочу
сказать, от такого чувства не отмахнешься. Но какой-то
частью своего сознания я все же не поддался, и как будто мое
второе "я" говорит мне: "Мик Уингер, бестолочь ты этакая, в
ней же нет ничего, она простая, как дверная ручка, а все эти
люди стоят и смотрят, как она из тебя дурака делает". И вот
этой самой частью сознания я начал заводиться, потому что
мне не нравилось, как она заставляет делать меня что-то
против моей воли да еще на глазах у всех, а больше всего
меня допекло, что папаша Лем сидит и смотрит на свою дочь и
на меня, словно мы в каком грязном журнальчике.
Но тут такое дело: я, когда завожусь, начинаю "искрить"
еще сильнее, и чем больше завожусь, тем больше вижу, как она
это делает - будто магнит, который тянет меня к ней. И как
только мне подумалось про магниты, я взял все свои "искры" и
пустил в дело. Она по-прежнему "искрила", но все шло
обратно, и ее в ту же секунду словно вовсе не стало. Я,
конечно, видел ее, но почти не замечал. Как будто ее и нет.
Папаша Лем вскочил, все остальные заохали. И, понятное
дело, девица перестала в меня "искрить", упала на колени, и
ее тут же вывернуло. Должно быть, у нее желудок был слабый,
или, может, я немного перестарался. Она "искрила" в меня
изо всех сил, и когда я пустил все это обратно в нее да еще
и сделал наоборот... Короче, ее пришлось поднимать, потому
что сама она едва держалась на ногах. Да еще и
распсиховалась, плакала и кричала, что я отвратительный урод
- может, мне бы даже обидно стало, но только в тот момент я
больше испугался.
Папаша Лем выглядел как сам гнев Господен.
- Ты отверг святое таинство брака! Ты оттолкнул деву,
уготованную тебе Господом!
Должен сказать, что я тогда еще не во всем разобрался,
иначе я, может, и не боялся бы его так сильно. Но кто его
знает, думал я, вдруг он прямо сейчас убьет меня раковой
опухолью? А уж в том, что он может просто приказать людям
забить меня насмерть, я даже не сомневался. Так что
испугался я не зря. Нужно было срочно придумать что-то,
чтобы он не злился, и, как оказалось, я не так уж плохо
придумал: сработало ведь...
Спокойно так, изо всех сил сдерживаясь, я говорю:
- Эта дева меня недостойна. - Не зря же я смотрел всех
этих проповедников по ящику: в памяти кое-что застряло, и я