"Орсон Скотт Кард. Подмастерье Элвин (Цикл "Сказание о Мастере Элвине", книга третья)" - читать интересную книгу автора

двор, он тут же принялся рассказывать какую-то историю одному из
постояльцев, который никак не мог уехать из гостиницы. У них с папой
постоянно находилась новая тема для разговора, и этот постоялец, законник
из Кливленда, искренне считал, что Гораций Гестер - самый честный, самый
искренний человек, которого он когда-либо встречал. Если б все люди были
такими добросердечными, как Гораций, преступники в Гайо вообще перевелись
бы и тогда отпала бы нужда в законниках. Все так считали. Все любили
Горация Гестера.
Но его дочь, Пегги-светлячок, могла заглянуть в самый огонь его сердца,
а потому понимала, что папа в действительности ощущает. Он видел, как ему
улыбаются, и говорил про себя: "Знали б они, какой я на самом деле, то
плюнули бы презрительно, отвернулись и забыли, что вообще встречались со
мной и ведали, как" меня зовут".
Пегги сидела на своем чердачке, и перед ней россыпью рассыпались
огоньки живущих в городе людей. Сердца родителей пылали ярче всего, потому
что она знала их лучше всех; затем шли огоньки постояльцев, остановившихся
в гостинице; а потом остальные жители города.
Вот Миротворец Смит, его жена Герти и трое их сопливых сынков, которые
все свободное от сидения в туалете время посвящают придумыванию новых
гадостей - Пегги видела, с каким удовольствием Миротворец исполняет свою
работу, как презирает своих детей, как шарахается от собственной жены,
которая из прекрасной, желанной девушки превратилась в лохматую ведьму,
которая сначала орет на детей, а потом той же самой грязью обливает
Миротворца.
Вот Поли Умник, шериф, обожающий, когда его боятся; а вот Уитли
Лекаринг, сердящийся на себя, потому что лекарства в половине случаев
действуют, а в половине - нет и каждую неделю ему приходится сталкиваться
со смертью, с которой он ничего поделать не может. Новички, старожилы,
фермеры и ремесленники - она смотрела их глазами, читала их сердца. Она
видела свадебное ложе, холодное и пустое, видела адюльтер, глубоко
сокрытый в сердцах виновных. Видела воровство честных клерков, близких
друзей, верных слуг и в то же самое время восхищалась открытыми, щедрыми
сердцами тех, кого обычно презирали и не удостаивали внимания.
Она это видела, но ничего не говорила. Держала рот на замке. Никому и
ничего она не рассказывала. Потому что ей не хотелось лгать. Давным-давно
она поклялась, что никогда не солжет, и теперь, сохраняя молчание, держала
свое слово.
У остальных таких проблем не было. Они могли спокойно говорить правду.
Но у Пегги этого не получилось бы. Она слишком хорошо знала этих людей. Ей
было известно, чего они боятся и чего хотят, какие поступки они совершали
в своей жизни, - они убили бы либо ее, либо себя, если б хоть на секунду
заподозрили, что ей ведомо все. Даже те, которые в жизни не причинили
никому зла, устыдились бы, узнав, что ей известны их тайные мечтания и
скрытые пороки. Поэтому она не могла откровенно говорить с людьми, иначе
бы чем-нибудь обязательно себя выдала - может, не словом, но поворотом
головы, уходом в сторону от какой-нибудь щекотливой темы, и человек
поймет, что она все знает, и испугается, очень испугается. Одного страха,
неопределенной боязни достаточно, чтобы уничтожить слабого человека.
Она была впередсмотрящим, она одна находилась на вершине мачты.
Цепляясь за снасти, она видела больше, чем хотела, и ни одной минутки не