"Орсон Скотт Кард. Подмастерье Элвин (Цикл "Сказание о Мастере Элвине", книга третья)" - читать интересную книгу автора

и платил свою десятину. Каждого нового раба немедленно обучали
английскому, чтобы он мог внимать Священному Писанию, после чего крестили
и нарекали христианским именем. Таким образом все рабы Кэвила Плантера
были крещены и носили христианские имена. Практика темных искусств была
строго-настрого запрещена - Кэвил не позволял своим рабам даже курицу
зарезать, поскольку даже столь невинное деяние они могли обратить в
жертвоприношение своему жуткому языческому божеству. В общем, Господу Богу
Кэвил Плантер преданно служил и всячески угождал.
Но какова ж была награда за такую праведность?! У жены его, Долорес,
вдруг начались ужасные боли, пальцы ее стали сгибаться, превращаясь в
скрюченные когти, прямо как у старухи. Ей еще и двадцати пяти не
исполнилось, а все ночи она рыдала от неимоверных страданий, так что
супружеское ложе стало для Кэвила настоящей пыткой.
Он пытался помочь ей. Делал примочки холодной ключевой водой, грел ей
пальцы над раскаленным паром, поил порошками, мазал мазями - он потратил
целое состояние на всяких шарлатанов-докторов с дипломами Камелотского
университета, приводил к ней целые колонны молящихся о вечной жизни
проповедников и бормочущих под нос бесконечные литании священников. И все
это ни к чему не привело, ровным счетом ни к чему. Каждую ночь он слышал
ее рыдания, пока в конце концов слезы не сменялись тихонькими стонами, а
уже стоны, в свою очередь, превращались к мерные сонные вздохи-выдохи, в
которых лишь изредка проскальзывало тихое поскуливание, свидетельство о
недремлющей боли.
Кэвил чуть с ума не сошел от жалости, гнева и отчаяния. Многие месяцы
он не спал нормальным, человеческим сном. Целый день, от восхода до
заката, он работал, а по ночам слушал стоны жены, молясь, чтобы Господь
даровал ей облегчение. Если не ей, то ему.
Именно Долорес неожиданно подарила ему спокойный сон по ночам.
- Кэвил, ты каждый день трудишься, но у тебя не хватит сил исполнять
свою работу, если ты как следует не выспишься. Я не могу сдерживаться и
постоянно бужу тебя рыданиями. Прошу тебя - спи в другой комнате.
Но Кэвил все равно не хотел уходить.
- Я твой муж, я должен спать рядом с тобой... - возразил он, но она и
слушать не захотела.
- Уходи, - попросила она. Даже повысила голос. - Иди!
И он ушел, терзаемый стыдом, ведь в душе он испытывал великое
облегчение. В ту ночь он не проснулся ни разу, проспал все пять часов,
которые оставались до восхода, так крепко он спал впервые за долгие
месяцы, а может, и годы - но, проснувшись утром, почувствовал себя
виноватым, что не выдержал и не остался рядом с женой, как ему было
положено.
Однако спустя некоторое время Кэвил Плантер привык спать один. Он часто
навещал жену - по утрам и вечерам. Они завтракали, обедали и ужинали
вместе: Кэвил сидел в кресле в ее комнате, тарелки его стояли на маленьком
боковом столике, тогда как лежащую в постели Долорес кормила с ложечки
чернокожая рабыня. И руки его жены валялись на одеялах, словно мертвые
крабы.
Впрочем, даже перебравшись в другую комнату, Кэвил не смог избежать
мучений. Ведь у него не будет детей. Некому унаследовать ухоженную
плодоносную плантацию Кэвила. Некому будет устраивать пышные свадьбы. А