"Василий Царегородцев. Несимметричное пальто (повесть, фрагменты)" - читать интересную книгу автора

теория.

Веселок проснулся далеко за полдень. Тихо. Ее не было. На трюмо нас-
пех отражалась записка: "Приду вечером, суп сварен, не скучай".

"Не вертихвостка какая-нибудь", - подумал Веселок. Он почувствовал
себя довольным. Он редко встречал в жизни женщин, в которых сочетались
темперамент и умение вкусно готовить. А ее куриный суп был выше всяких
похвал. Откинувшись после сытного обеда в мягком кресле, Веселок заме-
тил, что цветы на подоконнике свежеполиты - и ему захотелось остаться
здесь навсегда. Он любил жить в ухоженной квартире, любил, когда на по-
доконнике тихо дышит деревенская герань.

"А что! Почему бы ей не выйти за меня. Мужик я приличный, покладис-
тый, умею, если надо, оправдать самые злостные привычки, увлечения. Да
жги ты, голубушка, людей столько, сколько хочется. Я ищу в этом мире ую-
та".

Веселок приятно разволновался и даже удивился, что в ванной для него
не нашлось зубной щетки, и огорчился, когда понял, что он пока здесь все
еще никто. В шкафу он не обнаружил своего нарядного костюма, а в паспор-
те московской прописки. Размечтался!

В письменном столе он увидел красную папку, разбухшую от содержимого.
"Роман!" - подумал Веселок и радостно порозовел: как он любил чужие тай-
ны.

Увы! Это был всего-то план каких-то мероприятий. Веселок нехотя начал
читать: "В целях улучшения психического здоровья наших людей надо найти
человека русской национальности, но с мозгами космополита, не любящего
старинные наши обряды, не видящего красоты в славянских обрядах. Т.е.
найти выродка, дл которого какой-нибудь Джойс всегда дороже "Лучинушки".

Люди! Это они открыли двери и окна Западу. И мы едим сейчас гнилую
пищу, жуем импортную жвачку, дуреем и проваливаемся в наркотический
сон!"

И сбоку было приписано: "Мой новый знакомый - идеальный вариант".

Веселок выскочил из-за стола, в ванной смочил полотенце и приложил к
горячему лбу: предательница! А как ноги раздвигала, как для самого род-
ного человека!

Самое обидное было для Веселка, что она его не распознала, спутала с
самым банальным западником. Его страданий она не распознала, не поняла
их чудовищную уникальность. Дура! Замарашка! Она не поняла трагедии его
жизни, она не поняла, что он парализован незнанием истинной природы ве-
щей, он как бы пока живет без сердца, ничто не разгонит его кровь, пока
он не узнает истину. Истина - его сердце, истина - его жизненная сила.