"Джон Ле Kappe. В одном немецком городке" - читать интересную книгу автора

социал-демократической партии и склад кока-колы. Посольство отделено от этих
неподобающих соседей полоской голой земли с пятнами обнаженной глины и
кое-где пучками щавеля. Она тянется до самого безлюдного здесь Рейна и,
представляя собой предмет гордости местных градостроителей, именуется в
Бонне "зеленым поясом".
Быть может, в один прекрасный день все они уедут отсюда в Берлин: такая
возможность иногда обсуждается даже в Бонне. Быть может, в один прекрасный
день вся эта огромная серая гора соскользнет на автостраду и потихоньку
доберется до мокрых автомобильных стоянок у распотрошенного рейхстага. Но
пока этого не случилось, бетонный палаточный город остается в Бонне -
временный, ибо такова мечта, и постоянный, ибо такова реальность. Он
остается здесь и будет расти, потому что в Бонне движение заменило прогресс,
а все, что не растет, обречено на умирание.
Поставив машину на обычное место за столовой, Медоуз медленно обошел
ее, как всегда после любой поездки. Попробовал все ручки, проверил, нет ли
на кузове царапин от гравия, летящего из-под колес. Погруженный в свои
мысли, он пересек дворик и подошел к главному входу, где два солдата
английской военной полиции - сержант и капрал - проверяли пропуска. Корк,
все еще пережевывая обиду, на некотором расстоянии следовал за ним; когда он
достиг порога, Медоуз уже разговаривал с часовыми.
- А вы-то кто будете? - спросил сержант.
- Я - Медоуз, из архива. Он работает у меня.- Медоуз старался через
плечо сержанта заглянуть в список, но часовой прижал листок к животу.- Он,
видите ли, болел. Я хотел выяснить...
- А почему же он числится по первому этажу?
- У него там кабинет. Он занимает две должности на двух разных
участках. У меня и на первом этаже.
- Нету,- снова сказал сержант, заглянув в список.
Стайка машинисток в мини-юбках, укороченных до предела, дозволенного
супругой посла, вспорхнула мимо них по лестнице.
Медоуз не двигался с места, асе еще не до конца убежденный.
- Вы хотите сказать, что он не входил в посольство? - спросил он, явно
надеясь услышать обратное.
- Именно так. Нету его. Он не проходил. В посольстве его нет. Ясно?
Они вошли вслед за машинистками в холл. Корк взял Медоуза под руку и
отвел в сторону, в тень решетки, преграждающей вход в подвал.
- Что случилось, Артур? Что с вами такое? Дело не в одних пропавших
папках, верно? Что вас грызет?
- Ничего меня не грызет.
- Тогда что это за разговор, будто Лео болен? Он же не болел ни разу в
жизни.
Медоуз не ответил.
- Что такое задумал Лео? - подозрительно спросил Корк.
- Ничего.
Тогда почему вы о нем справлялись! Не мог же он тоже потеряться. Вот
уже двадцать лет его не могут потерять, как ни стараются.
Корк почувствовал, что Медоуз колеблется: готов что-то открыть и все же
вынужден воздержаться.
- Вы не можете отвечать за Лео. Никто не может за него отвечать. Нельзя
быть всеобщим отцом, Артур. Возможно, он где-то шляется и спекулирует