"Джон Ле Kappe. Звонок покойнику" - читать интересную книгу автора

Высшее общество, которое мало интересовалось продолжением сенсационных
событий, осталось равнодушным к тому, как отразился отъезд леди Энн на ее
муже. Хотя было интересно узнать, что именно Соули и его окружение думали о
реакции Смайли, этого человека с мясистым, напряженным от постоянных
интеллектуальных усилий лицом, носившего очки, с пухлыми, всегда потными
руками, жадно читавшего "второсортных" немецких поэтов. Соули по этому
случаю заметил, слегка пожимая плечами, что "расставание- это маленькая
смерть", но он, похоже, не отдавал себе отчета в том, что если леди Энн
просто уехала, то в душе Смайли что-то действительно умерло.
Но в нем осталась жить его работа, работа офицера разведки, и она так
же плохо вязалась с его внешностью, как семейная жизнь или увлечение
непризнанными немецкими поэтами. Ему нравилась его работа, и ему было легче
от сознания того, что его коллеги были такими же невыразительными, как и он
сам.
Его профессия давала ему также то, что некогда интересовало его в
высшей степени,- возможность проникнуть в потемки человеческих поступков и
делать теоретические экскурсы, исходя из практического применения
собственных умозаключений.
В двадцатые годы, закончив свою заурядную школу и войдя своей тяжелой
поступью в сумрачные стены такого же заурядного оксфордского колледжа, он
мечтал добиться стипендии, чтобы посвятить себя изучению малоизвестных
немецких поэтов семнадцатого века. Но наставник, хорошо знавший Смайли, с
присущей ему мудростью оградил его от славы, которая, вне всякого сомнения,
его ожидала. Одним прекрасным июльским утром 1928 года Смайли, краснея и
теряясь, предстал перед Высшим советом центра научных исследований в
заморских странах- организации, о которой он почему-то никогда не слыхал.
Джебеде, его наставник, говорил об этой встрече в удивительно туманных
выражениях. "Почему бы тебе не попробовать, Смайли? Эти люди, может быть,
тебя примут, и к тому же они достаточно мало платят, так что можешь быть
уверен, что твои сотрудники окажутся приятными людьми". Но Смайли колебался
и не скрывал этого. Его беспокоило, что всегда точный Джебеде в этот раз был
таким уклончивым. Без особого желания он согласился встретиться с
"таинственными людьми" Джебеде, перед тем как дать ответ колледжу Олл Соулз.
Его не представили членам совета, но половину их он знал в лицо. Там
был Филдинг из Кембриджа, признанный авторитет в истории средних веков
Франции, Спарк из школы восточных языков и Стид-Эспри, ужинавший за
преподавательским столом в тот вечер, когда Дж ебеде пригласил Смайли. Он
должен был признать, что был поражен. Тот факт,- что Филдинг покинул свой
дом, не говоря уже о Кембридже, был сам по себе чудом.
Впоследствии Смайли всегда вспоминал об этой встрече как о своеобразной
тайне за семью печатями: это была продуманная цепь откровений, каждое из
которых освещало новую часть загадочного целого. Наконец Стид-Эспри,
который, по-видимому, был председателем совета, раскрыл все карты, и истина
предстала во всей своей ослепительной наготе. Ему предлагали место в
учреждении, которое Стид-Эспри, не найдя лучшего слова, назвал, краснея,
секретной службой.
Смайли попросил время на размышление. Ему дали неделю. О жалованье речи
не было.
Этим вечером он остался в Лондоне, остановился в неплохом отеле и
отправился в театр. В его голове не было никаких мыслей, и это его