"Джон Диксон Карр. Слепой цирюльник" - читать интересную книгу автора

открытия бара в нем, кроме меня, появилось всего два посетителя. Вот так я
познакомился с Валвиком и Уорреном.
Капитан Томассен Валвик - норвежец; в прошлом водил торговые и
пассажирские суда в Северной Атлантике. Выйдя в отставку, он поселился в
Балтиморе. У него жена, "форд" и девять детей. Внешне этот человек смахивает
на боксера-тяжеловеса. У него пышные песочные усы; в разговоре он щедро
помогает себе жестами, а когда смеется, сопит и фыркает. Рассказчик
совершенно неподражаемый: ночь напролет способен угощать вас самыми
невероятными байками, которые воспринимаются еще смешнее из-за его сильного
скандинавского акцента; если его обзывают вруном - не обижается. Глазки у
него бледно-голубые, постоянно прищурены и часто-часто моргают; кожа на лице
дубленая, обветренная, морщинистая; лицо усыпано веснушками. И абсолютно
никакого чувства собственного достоинства. Я сразу понял: нашему капитану,
сэру Гектору Уистлеру, предстоят нелегкие деньки. Дело в том, что Валвик
знал капитана "Королевы Виктории" и прежде, еще до того, как Уистлер, по
словам норвежца, "зазнался" и стал изображать из себя джентльмена. Да, чуть
не забыл описать вам Уистлера! Он уже начал полнеть; лицо у него длинное,
плечи узкие; и весь перетянут золотыми галунами, словно рождественская елка.
За столом Уистлер глаз не спускал с Валвика. Следил за ним так, как
пассажиры следят в шторм за тарелкой супа на столике в каюте. Однако старик
норвежец совершенно не обращал внимания на укоризненные взгляды капитана и
продолжал вспоминать молодость.
Вначале их отношения не особенно меня занимали. Мы сразу и неожиданно
вошли в полосу шторма; шквалистый ветер с дождем обрушился на корабль;
"Королеву Викторию" постоянно бросало то вверх, то вниз. Почти все пассажиры
укрылись в своих каютах. Роскошная кают-компания и изысканные салоны
опустели; казалось, мы очутились на корабле-призраке. Деревянные переборки и
снасти скрипели, словно плетеные корзины, которые разрывают на части.
Огромные волны швыряли наш корабль, как скорлупку. Проход по коридору или
выход на палубу превращался в настоящее приключение. Но лично мне плохая
погода нравится. Люблю, открывая дверь, встретить сильный порыв ветра,
бьющий в лицо; мне приятен запах белой краски и отполированной меди -
говорят, у многих от одного этого запаха сразу начинается приступ морской
болезни. Люблю в шторм бродить по кораблю; знаете, прогулка по коридору
похожа на поездку в скоростном лифте. Однако многим все это не по душе. В
результате за капитанским столом нас осталось всего шестеро: Уистлер,
Валвик, Маргарет Гленн, Уоррен, доктор Кайл и я. Компанию нам должны были
составлять еще две знаменитости, но их стулья пустовали... Это были старый
Фортинбрас, который возглавляет жутко модный театр марионеток, и виконт
Стэртон. Вы о ком-нибудь из них слышали? Доктор Фелл взъерошил пальцами
копну седеющих волос.
- Фортинбрас!- вскричал он.- Все заумные журналы только о нем и пишут!
Его театр где-то на окраине. У него огромные марионетки, почти в
человеческий рост, и весят чуть ли не столько же, сколько настоящие люди.
Кажется, он ставит классические французские драмы или что-то в этом роде?
- Верно,- кивнул Морган.- Последние десять-двенадцать лет занимался
этим, так сказать, для себя или ради высокого искусства - бог знает зачем.
Где-то в Сохо у него был крошечный театрик с деревянными скамьями; зрителей
в зале помещалось человек пятьдесят. Обычно только дети эмигрантов. Они
обожали его представления. Главным блюдом старика Фортинбраса была