"Джон Диксон Карр. Убийства единорога ("Генри Мерривейл") " - читать интересную книгу автора

какие ужасные вещи может повлечь за собой безобидная ложь. Я был глупцом, но
меня интересовала Эвелин Чейн, а весенний Париж подталкивает к глупостям.
Я могу предоставить лишь самые необходимые биографические данные.
Согласно паспорту, мое имя Кенвуд Блейк, возраст - тридцать восемь лет,
адрес - Эдвардиан-Хаус, Бери-стрит, Сент-Джеймс. О роде занятий говорить
нечего - я не люблю работать и признаю это. Мне прочили дипломатическую
карьеру, поэтому пичкали множеством языков. В 1914 году я отправился в
Вашингтон в качестве атташе британского посольства, а год спустя, уже
перейдя возрастной лимит, умудрился получить назначение в полк хайлендеров*
Сигрейва. Я надеялся командовать батальоном, но был ранен при Аррасе, а
когда поправился, меня признали негодным для службы в действующей армии.
______________
* Хайлендеры - шотландские горцы. (Здесь и далее примеч. пер., кроме
примеч. авт.)

Потом одним пасмурным днем в Лондоне, когда мое настроение было под
стать погоде, я столкнулся с Г. М. Едва ли я когда-нибудь забуду его
шагающим по Уайтхолл в сдвинутом на затылок цилиндре, съехавших к кончику
носа очках и пальто с побитым молью меховым воротником. Он шел опустив
голову, размахивая кулаком и бормоча проклятия по адресу правительственных
чиновников, которые обвинили его едва ли не в прогерманских настроениях.
Думаю, Г. М. сразу понял, как обстоят мои дела, хотя и не подал виду. Он
затащил меня в свою берлогу с окнами на набережную Виктории, и таким образом
я поступил на секретную службу, по его словам не имея к этому никаких особых
данных, кроме отсутствия хитрости.
Г. М. утверждал, что это бесценное качество для сотрудника секретной
службы, так как слишком хитрые заканчивают жизнь перед расстрельной командой
или с ножом в спине. Если подумать, это не так глупо, как кажется. Он
предупредил, что не сможет оказать мне никакой помощи, если у меня возникнут
трудности, что было ложью от начала до конца. Я знал, что Г. М. способен
поставить с ног на голову все правительство и мобилизовать все ресурсы
министерства иностранных дел, дабы защитить самого ничтожного из своих
агентов. Они его семья, заявлял он, а если такому-то это не нравится, он
может идти туда-то и делать то-то.
Я перешел из контрразведки в разведку, что означало работу за рубежом,
которая продолжалась до конца войны. Здесь не место рассказывать о моих
тогдашних приключениях и о славных парнях, которые делили их со мной. Но я
вспоминал о них, сидя на террасе "Лемуана" на рю Руаяль и потягивая
"Дюбонне".
Была суббота 4 мая. Парижская весна погружала меня в летаргию
добродушия. Деревья были в цвету, в янтарных лучах солнца светло-зеленые
листья казались прозрачными, а воздух наполняли шум голосов и гудки такси.
Было около восьми вечера - подходящее время, чтобы расслабиться после
обеда под звуки, весьма напоминавшие летний дождь. Капли барабанили по
навесу у меня над головой, порывы ветра уносили прочь газеты и раздували
белые фартуки официанток. Запомните, что я две недели не заглядывал в
газеты - разве только мельком видел заголовки. Мимо меня пронеслась одна из
них, и я придавил ее ногой. Заголовки сообщали о подготовке к юбилею
английского короля, беспорядках в Индии, но более всего о людях по имени
Фламанд и Гаске.