"Джонатан Кэрролл. По ту сторону безмолвия ("Трилогия Рондуа" #5)" - читать интересную книгу автора

или с наслаждением отравляет младшему жизнь. Когда я поступил в колледж,
Солу стукнуло всего шесть и он только-только пошел в школу. И, лишь десяток
лет спустя, когда он стал уже подростком, а я работал в Нью-Йорке, между
нами установились какие-то отношения.
Одна моя знакомая, писательница, недавно опубликовала
автобиографический роман, который разругали критики. Она сказала мне: "Я
злюсь не из-за провала книги, а потому, что истратила на нее все свое
детство".
Идея сама по себе занятная, но мне не верится, чтобы кто-то мог
"истратить" детство, сколько лет он ни проживи. Подобно некоему личному
Олимпу, наша юность - тот край, где живут только боги, которых мы сами
создали. Тогда наши воображение и вера были сильны, а сами мы - невинны;
только потом мы стали легковерны, а затем циничны. Не важно, помним ли мы
детство в подробностях или лишь обрывочно, оно неисчерпаемо.
К счастью для отца, наш городок стоял на холмах. Те, кто ездил на
работу, по вечерам, сходя с поезда, бросали взгляд на лестницу в двести
ступеней, ведущую к центру, и устало плелись к черному четырехдверному
папиному "Форду". Многих своих потенциальных пассажиров - измученных, в
помятых костюмах - он знал по именам и приветствовал похлопываньем по крыше
машины и словами: "Давай, Фрэнк. Тебе сейчас только по лестнице лезть не
хватает".
Я часто ездил с отцом; мне поручалось выскакивать, когда мы прибывали
на место, и открывать перед клиентом заднюю дверцу. Иногда мне давали десять
или двадцать пять центов на чай, но куда больше денег меня радовали
разговоры по дороге. Пассажиры были людьми солидными, владельцами больших
домов с видом на реку, двух машин, иногда даже теннисного корта или
бассейна. Я знал по школе их детей, но те, как правило, держались заносчиво
и замкнуто. Родители же - потому ли, что устали, или им хотелось немного
поболтать, или они просто плыли по течению своей благополучной и
упорядоченной жизни, - говорили с отцом о многих удивительных вещах. Он был
хорошим слушателем, порой необычайно проницательным. Спустя все эти годы я
вспоминаю их внезапное молчание, кивки и думаю, что, возможно, его совет
многим помог.
Однажды на каникулах - я уже учился в колледже - я тоже поехал с отцом,
когда он подвозил со станции женщину по имени Салли О'Хара. Ее муж был
притчей во языцех - переспал чуть ли не с каждой женщиной в городке. К
несчастью, миссис О'Хара принадлежала к числу тех, кто посвящает в свои
горести каждого встречного и поперечного. Тот день не стал исключением, но
между делом она сказала нечто, что запало мне в память и впоследствии
привело меня к успеху.
- Стэнли, я поняла, что больше всего на свете мне нужен сыщик сути.
Отец, привычный к философствованиям пассажиров, умел прикинуться
простаком.
- Расскажите, что это за зверь, Салли. Может, отдам Макса в этот
бизнес.
- Все просто. Нужно только отыскать людей, которые знают "главные"
ответы, Макс. Найти того, кто сможет сказать, зачем мы живем. Должен же
кто-то знать. Или того, кто скажет, отчего мой муж предпочитает провести
вечер с Барбарой Бертранд, а не со мной.
Я тогда уже рисовал комиксы для студенческой газеты и придумал для