"Джонатан Кэрролл. Белые яблоки ("Винсент Этрих" #2)" - читать интересную книгу автора

разжимать веки, словно ему запорошило пылью глаза. Он позабыл даже, что
по-прежнему держит мобильный возле уха.
- Винсент?
- Я... Китти... Я... Перезвоню.
Он прижал ладонь ко лбу и крепко зажмурился. Он слышал теперь рев
моторов, визг тормозов, но воспринимал все эти звуки словно сквозь какую-то
преграду.
- Да что это с тобой? Вот не знала, что вы с Бруно были так дружны, -
сочувственно проговорила Китти.
- Я перезвоню, - повторил он и отсоединился, прежде чем она успела
ответить.
И продолжал смотреть на мобильник на своей ладони, словно тот мог ему
как-то помочь. А может, и впрямь позвонить кому-нибудь и спросить: что мне
теперь делать? Да и в любом случае, что ему, Этриху, следовало сделать в
этой ситуации? Вернуться в ресторан? И как вообще умерший человек может
находиться за ресторанным столиком и рассуждать о чем-то с Коко? Что, если
просто сбежать отсюда? Но и этого ему делать не хотелось. Ему ничего не
хотелось. И менее всего - смотреть через окно на Коко, на то, что там у них
с Бруно происходит. Однако именно это он и сделал.
Бруно Манн ушел. Коко осталась одна и, приблизив к губам высокий бокал
с красным вином, оглядывала зал. В конце концов она заметила Этриха,
улыбнулась и жестом пригласила его подойти. Мертвец ушел. Но куда? Этрих мог
бы, усевшись на свое место, спросить ее о чем они говорили вдвоем, пока его
не было. При этом ему следовало бы соблюдать осторожность. Бруно мог
вернуться, и кто знает, чем это кончилось? Но уж кем-кем, а трусом Этрих не
был. Сжав в ладони серебристый мобильник, как будто это был талисман,
способный защитить его от злых духов, он заставил себя взяться за ручку
двери, открыть ее и войти в зал "Акумара".
В центре каждого из столиков горело по свече. Они были странного,
необычного серо-голубого цвета, в тон скатертей. Коко, когда они только еще
заняли свои места, обратила внимание на свечу, сказав, что неплохо было бы
купить себе платье точно такого же цвета. И вот теперь, идя к ней через зал,
Этрих поймал себя на том, что глаз не сводит с пламени свечи. Оно застыло в
воздухе ровной оранжевой полоской, не дрожа и не колеблясь.
- Винсент?
Ему почудилось, что его имя было произнесено Бруно Манном. Но вот его
снова окликнули, и голос был женский и принадлежал, безусловно, ей, Коко. А
поскольку в голове у него все перемешалось, ему понадобилось время, чтобы
прийти в себя и вновь обрести ясность мысли.
Все это время он глаз не сводил с язычка пламени. И вдруг обнаружил,
что смотрит вовсе не на серо-голубую свечу на ресторанном столике, а на
желтую.
Желтая свеча горела на тумбочке у кровати. У кровати, на которой лежал
он, Этрих. Лежал на боку, навалившись всей тяжестью тела на руку, вытянутую
вдоль туловища. Он лежал на кровати и смотрел на неподвижную полоску пламени
желтой свечи. Все эти ощущения слились воедино. Он сел на постели и с трудом
выдавил из себя: "О-о!"
Коко с тревогой спросила из-за его спины:
- Что с тобой? Тебе нехорошо?
Они лежали в ее постели. Взглянув на свое голое колено, Этрих понял,