"Джонатан Кэрролл. Белые яблоки ("Винсент Этрих" #2)" - читать интересную книгу автораразжимать веки, словно ему запорошило пылью глаза. Он позабыл даже, что
по-прежнему держит мобильный возле уха. - Винсент? - Я... Китти... Я... Перезвоню. Он прижал ладонь ко лбу и крепко зажмурился. Он слышал теперь рев моторов, визг тормозов, но воспринимал все эти звуки словно сквозь какую-то преграду. - Да что это с тобой? Вот не знала, что вы с Бруно были так дружны, - сочувственно проговорила Китти. - Я перезвоню, - повторил он и отсоединился, прежде чем она успела ответить. И продолжал смотреть на мобильник на своей ладони, словно тот мог ему как-то помочь. А может, и впрямь позвонить кому-нибудь и спросить: что мне теперь делать? Да и в любом случае, что ему, Этриху, следовало сделать в этой ситуации? Вернуться в ресторан? И как вообще умерший человек может находиться за ресторанным столиком и рассуждать о чем-то с Коко? Что, если просто сбежать отсюда? Но и этого ему делать не хотелось. Ему ничего не хотелось. И менее всего - смотреть через окно на Коко, на то, что там у них с Бруно происходит. Однако именно это он и сделал. Бруно Манн ушел. Коко осталась одна и, приблизив к губам высокий бокал с красным вином, оглядывала зал. В конце концов она заметила Этриха, улыбнулась и жестом пригласила его подойти. Мертвец ушел. Но куда? Этрих мог бы, усевшись на свое место, спросить ее о чем они говорили вдвоем, пока его не было. При этом ему следовало бы соблюдать осторожность. Бруно мог вернуться, и кто знает, чем это кончилось? Но уж кем-кем, а трусом Этрих не способный защитить его от злых духов, он заставил себя взяться за ручку двери, открыть ее и войти в зал "Акумара". В центре каждого из столиков горело по свече. Они были странного, необычного серо-голубого цвета, в тон скатертей. Коко, когда они только еще заняли свои места, обратила внимание на свечу, сказав, что неплохо было бы купить себе платье точно такого же цвета. И вот теперь, идя к ней через зал, Этрих поймал себя на том, что глаз не сводит с пламени свечи. Оно застыло в воздухе ровной оранжевой полоской, не дрожа и не колеблясь. - Винсент? Ему почудилось, что его имя было произнесено Бруно Манном. Но вот его снова окликнули, и голос был женский и принадлежал, безусловно, ей, Коко. А поскольку в голове у него все перемешалось, ему понадобилось время, чтобы прийти в себя и вновь обрести ясность мысли. Все это время он глаз не сводил с язычка пламени. И вдруг обнаружил, что смотрит вовсе не на серо-голубую свечу на ресторанном столике, а на желтую. Желтая свеча горела на тумбочке у кровати. У кровати, на которой лежал он, Этрих. Лежал на боку, навалившись всей тяжестью тела на руку, вытянутую вдоль туловища. Он лежал на кровати и смотрел на неподвижную полоску пламени желтой свечи. Все эти ощущения слились воедино. Он сел на постели и с трудом выдавил из себя: "О-о!" Коко с тревогой спросила из-за его спины: - Что с тобой? Тебе нехорошо? Они лежали в ее постели. Взглянув на свое голое колено, Этрих понял, |
|
|