"Льюис Кэррол. Алиса в стране чудес" - читать интересную книгу автора

пять лет. Читал я ее по-английски: скажу по секрету, что ради нее-то я и
выучил английский язык. И чем больше я ее перечитывал, тем больше она
мне нравилась, но чем больше она мне нравилась, тем больше я убеждался в
том, что перевести ее на русский язык совершенно невозможно. А когда я
читал ее по-русски (в переводах, их было немало, от них-то и пошло наз-
вание "Алиса в Стране Чудес"), тогда я убеждался в этом еще больше! Не
то чтобы уж никак нельзя было заставить русские слова играть в те же иг-
ры и показывать те же фокусы, какие проделывали английские слова под
волшебным пером Кэрролла. Нет, фокусы с грехом пополам еще получались,
но что-то - может быть, самое главное - пропадало, и веселая, умная,
озорная, расчудесная сказка становилась малопонятной и - страшно сказать
- скучной.
И когда друзья говорили мне:
- Пора бы тебе перевести "Алису"! Неужели тебе этого не хочется?
- Очень хочется, - отвечал я, - только я успел убедиться, что, пожа-
луй, легче будет... перевезти Англию!
Да, я был уверен, что все знаю про "Алису", и уже подумывал - не за-
сесть ли мне за солидный ученый труд под названием "К вопросу о причинах
непереводимости на русский язык сказки Льюиса Кэрролла", как вдруг...
Как вдруг в один прекрасный день я прочитал письмо Льюиса Кэрролла теат-
ральному режиссеру, который решил поставить сказку про Алису на сцене.
Там говорилось:
"...Какой же я видел тебя, Алиса, в своем воображении? Какая ты? Лю-
бящая - это прежде всего: любящая и нежная; нежная, как лань, и любящая,
как собака (простите мне прозаическое сравнение, но я не знаю на земле
любви чище и совершенней); и еще - учтивая: вежливая и приветливая со
всеми, с великими и малыми, с могучими и смешными, с королями и червяка-
ми, словно ты сама - королевская дочь в шитом золотом наряде. И еще -
доверчивая, готовая поверить в самую невозможную небыль и принять се с
безграничным доверием мечтательницы; и, наконец, - любопытная, отчаянно
любопытная и жизнерадостная той жизнерадостностью, какая дается лишь в
детстве, когда весь мир нов и прекрасен и когда горе и грех - всего лишь
слова, пустые звуки, не означающие ничего!"
И не знаю почему, когда я прочитал это письмо, мне так захотелось,
чтобы и вы познакомились с этой прелестной девочкой, что я вдруг махнул
рукой на свой "научный труд" и на все свои умные рассуждения и решил
попробовать - только попробовать - рассказать о ней по-русски.
И вскоре я понял, что самое главное в книжке об Алисе - не загадки,
не фокусы, не головоломки, не игра слов и даже не блистательная игра
ума, а... сама Алиса. Да, маленькая Алиса, которую автор так любит (хоть
порой и посмеивается над ней), что эта великая любовь превращает фокусы
в чудеса, а фокусника - в волшебника. Потому что только настоящий вол-
шебник может подарить девочке - и сказке! - такую долгую-долгую, на ве-
ка, жизнь!
Словом, со мной вышло точь-в-точь как с одной маленькой девочкой, ко-
торая обычно говорила:
- Откуда я знаю, что я думаю? Вот скажу - тогда узнаю!
Так и я. Когда я кончил рассказывать "Алису" и получилась та книжка,
которая сейчас лежит перед вами, я и узнал, что я про нее по-настоящему
думаю.