"Барбара Картленд. Пышная свадьба " - читать интересную книгу автора

яркой, исполненной жизненной энергии личности, как Максимус Керби, казалось
дуновением свежего ветра.
Он купил не только лучших графских лошадей; к большой радости графа, он
приобрел также несколько картин, лакированный шкафчик времен королевы Анны и
множество книг из библиотеки, в которые граф не заглядывал ни разу с тех
пор, как унаследовал титул и поместья.
Лишь Дорина после того, как он уехал, с ужасом оглядывала пустые
книжные полки, понимая, что снова заполнить их им уже никогда не удастся.
Именно к Дорине, сидящей на противоположном конце стола, и обратилась
Летти, надеясь найти поддержку.
- Ты же знаешь, Дорина, я не могу... выйти замуж, - жалобно, по-детски
заговорила она. Ее глаза были полны слез, губы дрожали. - Заставь же папу
понять, что я... не люблю мужчин. Я... боюсь их.
- Но мистер Керби не такой, как все, - ответила Дорина. - Вспомни, как
он был добр с тобой, он подарил тебе замечательных длиннохвостых
попугайчиков, и я уверена, что в Сингапуре ты сможешь держать у себя дома
множество прелестных экзотических птиц. Ты только подумай, как это будет
восхитительно!
- Я хочу, чтобы эти птички были у меня... здесь, - сказала Летти.
- Здесь для них слишком холодно, они умрут. Даже эти бедные попугайчики
все время дрожат, как бы близко к камину мы ни ставили их клетку.
Дорина говорила твердым голосом, пытаясь убедить сестру. Но Летиция,
уставившаяся на нее широко раскрытыми глазами, казалась воплощением
безысходного отчаяния.
Она была одной из немногих, кто спокойно смотрел прямо в лицо Дорине.
Вероятно, это объяснялось тем, что Летти была слишком поглощена собой, и
просто не обращала внимания на то, как выглядит ее сестра.
Даже постороннему взгляду было заметно, что граф, разговаривая со
старшей дочерью, всегда опускал глаза.
Дорина уже привыкла, что люди, обращаясь к ней, смотрят в сторону. В
двадцать один год она смирилась с мыслью, что никогда не выйдет замуж. Но в
то же время ей было больно слышать, как Летиция, которая была так красива,
постоянно повторяла, что она боится мужчин.
Дорине же редко предоставлялась возможность беседовать с кем-нибудь из
мужчин, помимо ее отца и слуг. С раннего детства она страдала кожным
заболеванием, в результате которого ее лицо, руки и ноги были покрыты
безобразными струпьями. Ей нетрудно было спрятать под одеждой запястья и
ноги, кожа на которых временами была содрана почти до мяса, но
обезображенной верхней губы и красных шелушащихся пятен, которые покрывали
ее лоб и подбородок, скрыть было нельзя.
Сначала доктора, которым ее показывала графиня, заявляли, что это
обычные явления, свойственные подростковому периоду.
- У многих девочек в переходном возрасте очень плохой цвет лица, -
говорили они и прописывали разнообразные лосьоны и мази, которые не
помогали, а лишь сильнее раздражали кожу.
Когда Дорине исполнилось семнадцать лет, графиня была в отчаянии. Пора
было представлять Дорину ко двору, начинать вывозить ее в свет, давать для
нее бал в Олдеберн-парке.
Однако какой был смысл тратить столько денег на девушку, при виде
которой люди содрогались если не от отвращения, то от жалости? К тому же