"Барбара Картленд. Дезире - значит желание " - читать интересную книгу автора

Одна из самых любимых пословиц Джимми. Джимми работал конюхом у моего отца,
и никакой лестью нельзя было заставить его поверить ни во что, кроме правды.
Надо откровенно признать, что выгляжу я ужасно.
- Это просто потому, что вы не привыкли нарядно одеваться, мисс. Среди
других леди вы будете чувствовать себя превосходно.
Корнелия ничего не ответила. С чувством, похожим на растерянность, она
рассматривала монументальное сооружение, которое мосье Анри возвел у нее на
темени. Туго завитые волосы были уложены поверх искусственного каркаса, и в
результате ее лицо почти исчезло под гигантским птичьим гнездом. Несмотря на
все хлопоты мосье Анри, Корнелия была уверена, что еще задолго до приезда на
бал волосы начнут выбиваться из прически. Внезапно на нее накатила страстная
тоска по Розарилу.
Весь день напролет Корнелия думала о приземистом сером доме в окружении
зеленеющих полей, о горах, казавшихся фиолетовыми на фоне неба, и о
мерцающем в отдалении море. Она думала также о лошадях, которые ждут ее в
загонах, недоумевая, почему она о них забыла, о том, как насвистывает
Джимми, работая в конюшне, о том, что он, может быть, скучает по ней так же,
как скучает по нему она. И ей не раз и не два приходилось закусывать губы,
чтобы не дать пролиться слезам.
Временами, увлекшись созерцанием такого множества новых вещей, она
ненадолго забывала о Розариле, но потом, совершенно неожиданно, тоска по
Ирландии вновь охватывала ее с неодолимой силой. Тогда, обуреваемая слепым
горем, она ненавидела все незнакомое и тосковала по родным ей местам и
людям, которых любила. Она цеплялась за свои очки так, как утопающий
цепляется за спасательный круг, - они были ее единственной защитой от
любопытства окружавших ее чужих людей.
Казалось, дом ее дядюшки и тетушки был с утра до ночи полон гостей:
гости к завтраку, к чаю, к обеду. И когда Корнелию знакомили с ними, она
ловила их быстрые оценивающие взгляды и слышала нотки любопытства у них в
голосе.
Ей достало ума понять, что весть о ее неожиданном богатстве
предшествовала ей всюду, где бы она ни появлялась, но она также
догадывалась, что было нечто странное и необычное в том, что тетушка играла
роль ее компаньонки.
- Это похоже на то, как если бы у вас была собственная дочь, милая
Лили, - заметила одна женщина медовым голоском, в котором скрывалось жало.
- Вернее было бы сказать - сестра, не так ли, дорогая? - ответила Лили,
но Корнелия все же успела заметить вспышку гнева в ее глазах и поняла, что
удар попал в цель.
Уже через несколько часов, проведенных ею в доме, Корнелия догадалась:
тетушка совсем не в восторге от ее приезда. Конечно, она ничего такого не
говорила, но была какая-то холодность в ее манере держаться, резкость, порой
звучавшая у нее в голосе, и у Корнелии возникло ощущение, что она здесь -
досадная помеха. И еще была какая-то скрытая, но уловимая натянутость между
мужем и женой, и от этого Корнелия чувствовала себя еще более неловко.
"Я их ненавижу, а им я не интересна, - сказала она себе в первый же
вечер. - Ну почему, почему я должна здесь оставаться?"
Из долгих споров с мистером Масгрейвом Корнелия уяснила: ей ни за что
не позволят вернуться в Розарил. Ответ был всегда один и тот же: юные леди
не живут одни, без компаньонки... Опекуном осиротевшей юной леди становится