"Барбара Картленд. Карма любви " - читать интересную книгу автора

предлагать мне подобную мерзость и делать столь низменные выводы! И вообще
мои дела вас не касаются.
Ей пришлось перевести дыхание, и лишь после этого она смогла
продолжить:
- Я наслышана о вас, майор Мередит. Я знаю, вы охотно вмешиваетесь в
чужие дела, стараясь испортить жизнь другим.
Ее манера речи явно удивила его, но теперь ей было все равно.
- А раскопав нечто предосудительное, - продолжала она язвительным
тоном, но с еще большей яростью, так как старалась не повышать голоса, - вы
третируете несчастного, превращая его жизнь в ад, пока, как бедный Джералд
Дюар, он не застрелится!
- Что такое? Откуда вы это знаете? - удивленно воскликнул майор
Мередит.
- Не важно, но я презираю и ненавижу вас! - выкрикнула Орисса. - После
того, как вы оскорбили меня в ту ночь, я старалась держаться от вас
подальше, но вы, кажется, преследуете меня. Оставьте меня в покое, майор
Мередит! Единственное, чего я прошу: оставьте меня в покое!
Она резко повернулась и решительно пошла прочь, пошла, а не ударилась в
отчаянное бегство, как в прошлую их встречу на палубе. Сейчас она шагала,
высоко подняв голову.
Однако она не могла унять дрожь гнева и возмущения, поэтому, открыв
дверь, ведущую в коридор, она поспешила в свою каюту, как в единственное
надежное убежище.
Оказавшись у себя, она подошла к туалетному столику. Неподдельная
ярость клокотала в ней, вырываясь бурным дыханием и пылая на щеках ярким
румянцем.
Хрустальное стекло отражало белизну ее шеи и рук на фоне пурпура
вечернего платья.
Тут она вспомнила, что именно это красное платье было на ней, когда она
впервые столкнулась с майором Мередитом, пробираясь ночной порой по лестнице
в комнаты Чарльза.
Уж не приносит ли это платье несчастья? Или, возможно, его цвет
навлекает беду.
Потом она твердо заверила себя, что единственное несчастье - это
встреча с майором Мередитом.
Как он смеет думать о ней столь низко? Как он смеет?
В то же время здравый смысл подсказывал ей, что нельзя ожидать, чтобы в
сложившейся ситуации он думал иначе.
Как нарочно, он всегда заставал ее при компрометирующих
обстоятельствах: одного воспоминания о том, как она спускалась по лестнице
холостяцкого пансиона в шесть утра, уже достаточно, чтобы он не сомневался,
почему мистер Махла касался ее руки при романтическом звездном свете.
Хладнокровно обдумав все, она поняла, что, приближаясь к ним по палубе,
когда на фоне неба вырисовывались лишь их силуэты, нельзя было усомниться в
том, что индиец на самом деле держал ее за руку.
- Но как он может так думать обо мне? - спросила Орисса у своего
отражения и вынуждена была абсолютно честно признаться себе, что ничего
иного он и не мог подумать.
- Ну и пусть! Это уже ничего не значит. Еще несколько дней, и я его
больше никогда не увижу, - уверяла она себя.