"Барбара Картленд. Запертое сердце " - читать интересную книгу автора

выражение.
- А знаете, монсеньер, - сказал Пьер де Бетюн, - это мое первое
знакомство с замком Савинь.
- Первое? - задумчиво пробормотал герцог. - Тогда мне будет интересно
узнать твое впечатление об этом огромном здании, которое, впрочем, не лишено
некоторого очарования.
Они больше не касались этой темы до тех пор, пока не остановились в
ужасно неуютной гостинице. За ужином, который был довольно посредственным, в
то время как вино оказалось на удивление хорошим, Пьер де Бетюн возобновил
разговор о замке.
- Почему вы так редко бываете там, монсеньер? - поинтересовался он.
- Мне казалось, что причина вполне очевидна, - недовольным тоном
ответил герцог. - Мне там скучно!
- Меня это удивляет, - продолжал Пьер. - Вам нравится кататься верхом -
а разве в Париже есть приемлемые условия для подобного времяпрепровождения?
Мне кажется - хотя вы никогда не говорили об этом, - что вы любите жить за
городом.
- Я уже сказал тебе, что там страшно скучно, - бросил герцог. -
Смертельно скучно! А как тебе, Пьер, известно, скука - это единственное,
чего я хочу избежать.
- Расскажите мне о вашем поместье.
- Что же ты хочешь узнать? Есть ли на доме башенки, действительно ли
там такой необычный климат, что можно выращивать пальмы, и правда ли, что
Людовик XIV останавливался в замке и его спальня, в которой теперь обитаю я,
осталась без изменений?
- Как интересно, - проговорил Пьер. - Подозреваю - хотя вы все равно не
согласитесь со мной - что в юности вы очень любили свое поместье.
Герцог, казалось, замер, потом он медленно произнес:
- Это было так давно, что я ничего не помню. Но Пьер де Бетюн знал, что
он лжет. Они прибыли в Савинь рано утром, и Пьер, увидев замок, сразу же
подумал, что герцог был прав: дом украшало множество всевозможных башенок.
Молодой человек никогда в жизни не видел столь прекрасного, похожего на
сказочный дворец замка, который был окружен садами, спускавшимися по
пологому склону к реке. Многоскатная крыша и трубы четко выделялись на фоне
синего неба.
Герцог подъехал к двери, где его ждали грумы, чтобы перехватить
уздечку, и взбежал по широкой лестнице, на которой выстроились слуги.
- Разрешите приветствовать вас, господин герцог, - обратился к нему
мажордом.
- Проводите меня к госпоже герцогине! Мажордом поднялся по овальной
лестнице и направился по широкому коридору в Южное крыло, которое занимала
герцогиня с тех пор, как овдовела.
Дверь открыла горничная, которая присела в глубоком реверансе. Герцог,
снимая на ходу перчатки, прошел в комнату.
Герцогиня лежала в огромной кровати с балдахином. Она была столь
хрупка, что казалась почти бестелесной на фоне кружевных подушек. Ее лицо
было таким же белым, как горностаевое покрывало.
- Сынок!
Она протянула к нему руки, герцог взял их в свои и нежно поцеловал. Как
и кардинала, его буквально шокировал вид матери, которая выглядела совсем