"Барбара Картленд. Горизонты любви " - читать интересную книгу автора

словно смолкла только ею слышимая музыка.
Девушка присела на сухую траву, прислонившись к стволу дерева.
Маркиз видел, как она улыбнулась, когда падающий лепесток коснулся ее
щеки. Потом она сложила вместе ладони и попыталась поймать другие лепестки.
Маркиз спешился и оставил коня пастись на свободе.
Кругом пробивалась свежая трава, и конь не стал бы уходить далеко от
этого места. Сам маркиз направился к Айне.
- Девушка смотрела на небо, видневшееся сквозь ветви цветущих
деревьев, и не замечала его, пока он не остановился рядом с ней.
Лишь тогда, словно его неожиданное появление вернуло девушку на землю
из неведомого ему волшебного мира, она с некоторым смущением молча
посмотрела на него.
Маркиз опустился на траву подле нее. Его высокие начищенные до блеска
сапоги сверкали в лучах утреннего солнца.
- Вчера вечером, - заговорил он, - вы сказали мне, что я мог бы быть
Кубла-ханом. Теперь я могу добавить еще несколько строчек к тем, которые
описали мой "величавый храм наслаждений".
Айна улыбнулась, и он подумал, какая нежная, должно быть, у нее кожа,
как тот лепесток, который только что упал на его руку. Он не ждал от нее
никаких слов и стал читать:

Прикосновением душистых лепестков, касанием руки
Разбужен чудный эльф, танцующий в ночи,
Чтоб сердце вознести в небес лазурных даль,
Избавить от тоски и отдалить печаль
Хотя б на миг, пока мелодия звучит
И образ светлый в памяти кружит...

Айна вскрикнула и захлопала в ладоши.
- Восхитительно! Вы настоящий поэт!
- Это вы вызвали эти строчки к жизни, - признался маркиз, - но у меня
не хватило времени, чтобы отшлифовать их.
- Они совершенны такие, какие есть, - сказала она. - Давно вы пишете
стихи?
- Когда-то, еще учась в Оксфорде, - ответил маркиз, - я воображал
себя вторым лордом Байроном, но я не смог бы стать таким знаменитым!
- Это не главное, - сказала Айна. - Вы выражали в стихах те чувства,
которые вам было необходимо как-то выразить. Только это и имеет значение.
- Почувствовав, что он не понимает ее, Айна сказала:
- Папа никогда не пытался продавать свои картины и никогда не желал
их выставлять. Он стремился запечатлеть на полотне то, что видел, пока оно
не исчезло. Он говорил, что заставляет время помедлить мгновение, прежде
чем кануть в вечность.
- Я не ощущал ничего подобного с тех пор, как покинул Оксфорд и
погрузился в пучину светской жизни, - улыбнулся маркиз.
- Не может этого быть!
- Но почему же, если это так?
- Мне кажется, если поэзия живет в вас, вы чувствуете это и
понимаете, что она требует выхода. Если вы не находите возможности
самовыражения, это причиняет вам боль.