"Джойс Кэри. Повзрослели" - читать интересную книгу автора

Мартин, председателем благотворительного комитета. Обеих чрезвычайно
позабавила картина, которую они застали, - как и история, предшествовавшая
ей. Их вид говорил Роберту ясней всяких слов: "Детки вы детки, дурачитесь,
а мы тем временем вершим судьбы мира".
Девочек послали мыться и переодеваться в чистые платья. К чаю съедется
комитет. За чаем обе девочки, в чистых хорошеньких платьицах, скромные,
чинные, обносили гостей бутербродами и пирожным. Они знали, как надо
держаться за столом, при гостях. Им нравилось исполнять возложенную на них
обязанность с таким достоинством. На отце их взгляд не задерживался, как
будто отец не существовал для них - вернее, существовал, но тоже просто
как гость, которому полагается подать угощение.
А он, пытаясь, если можно так выразиться, заново нащупать под ногами
твердую почву, пускай на порядок ниже, обрести новую меру душевного
равновесия, говорил себе: "Боже мой, а на что я рассчитывал? Еще год-два,
и меня вообще сбросят со счета. Вокруг начнут увиваться юнцы, как псы за
Кнопкой, а я буду просто никчемный старикашка, годный лишь на то, чтобы
оплачивать счета".
Дамы обсуждали очередное дело: подросток четырнадцати лет, славный
мальчик из приличной семьи, не пропускающий ни одного занятия воскресной
школы, ни с того ни с сего очистил ящик, где мать хранила деньги, и укатил
на краденой машине. Дженни, примостясь у ног миссис Куик, внимательно
слушала. Кэт кормила Кнопку остатками шоколадного кекса, почесывая у нее
под подбородком.
Ни с того ни с сего Куику стало нечем дышать. Захотелось уйти, сбежать
отсюда сию же минуту. Да, надо побыть в мужском обществе. Он пойдет к себе
в клуб. Пожалуй, там никого не будет, кроме завсегдатаев игорной комнаты,
а он ненавидел играть в карты. Хотя в бильярдной он, вероятно, застанет
старика Уилкинса. Уилкинсу семьдесят лет - утомительная личность,
беспросветно нудная, полжизни просидел в клубе и вечно рассказывает, как
он заранее предвидел наступление кризиса и как ловко поместил свои деньги.
Что толку в деньгах такому, как старый Уилкинс? А впрочем, думал Куик,
сойдет и Уилкинс, чтобы провести часок-другой до обеда, погонять шары,
даже пообедать вместе. Жену он предупредит по телефону. Она не взыщет. Она
рада, когда выдается свободный вечер и ей можно заняться отчетами и
докладами. А ему можно будет не возвращаться домой, пока дети не улягутся
спать.
И после чая, когда члены комитета разложили бумаги, готовясь приступить
к повестке дня, он незаметно исчез. Огибая палисадник последнего дома,
чтобы свернуть за угол, он вдруг услышал, что за ним кто-то бежит и
запыхавшийся голос окликает его. Он оглянулся. Это была Дженни. Она
поравнялась с ним, тяжело переводя дух, держась за сердце.
- Уф, тебя было не догнать.
- В чем дело, Дженни?
- Я только взгляну - на укус.
Роберт хотел было наклониться к ней, но она воскликнула:
- Нет, я стану на забор. Подсади меня.
Он поставил ее на садовую ограду, так что она оказалась примерно на фут
выше его. Получив нужное преимущество в росте, она обследовала наклейку на
его лбу.
- Я хотела проверять, не отстал ли пластырь. Нет, держится.