"Джойс Кэри. Овца" - читать интересную книгу автора

Томлину руку. - Ух ты! - кричит он. - Уилли, друг, ну ни черта не
изменился! Вот здорово, что я тебя отыскал! Помню, ты где-то тут, а уж
дальше молочник подсказал. Знаю, кого спрашивать! Ты ведь всегда на молоко
налегал. Как? - Он гогочет и стукает Томлина по плечу.
Томлин конфузится. При чем тут молоко? Потом вспоминает свою диету в
госпитале, и ему неудобно из-за собственного конфуза. Он ужасно краснеет.
Три леди с восторгом выглядывают из машины, прыскают и визжат:
- Ой, Пит, ну ты даешь!
Томлин замечает, что леди эти сильно размалеваны и, кажется, вообще
никакие они не леди, а Блю, кажется, распускает перед ними хвост за его
счет. Но тут же он думает: "Неудобно, все-таки фронтовой товарищ" - и
говорит:
- Заходите, пожалуйста, все заходите, может, чем-нибудь угоститесь...
- Молочком, - воркует одна девица, и все три изнемогают от смеха.
- Спасибо, старик, - говорит Блю. - Я б с удовольствием. Но мы и так,
понимаешь, опаздываем. С самого начала, понимаешь, не везет, то с фараоном
на перекрестке полаялись, а теперь вдруг спохватился - на пианино бумажник
забыл. Может, подбросил бы деньжат под чек...
Девицы затихают и как зачарованные ждут, что же дальше; так зрители
следят за фокусником, который сейчас извлечет золотые часы из уха
сельского лоботряса. Томлина тяготит уже не только хамство Блю, но само
его присутствие. Ему не только противно, но и неловко. Так читает человек
о подброшенной бомбе и вдруг сообразит, до чего же много на свете низкой
подлости и до чего легко ей все сходит с рук, и становится человеку
неловко. Он видит, что Блю решительно наплевать и на него, и на его мать,
а ей тоже неловко, что она мнется в дверях и не знает, уходить или
оставаться. Кстати, ему странно, когда это Блю успел заделаться майором,
демобилизовался он лейтенантом. И еще странно Томлину, как это Блю попал в
"Леандр" - он, между прочим, кажется, и весло-то держать не умел.
И Томлин рад отдать пять фунтов под чек, только бы поскорей отделаться
от майора Блю. Он почтя не удивляется, когда получает этот чек обратно из
своего банка с отметкой "не опл.".
Но теперь, после стольких лет, узнав старинного друга, он совершенно не
намерен ему потакать. Весьма холодно он отвечает:
- Да, припоминаю - и тебя и твой чек на пять фунтов.
- А как же, старик. Чека не помню, но мне для друга вообще никогда
ничего не жалко - для настоящего друга. Значит, слушай, старик. Я к тебе
насчет Флори - я дико за нее беспокоюсь.
- Флори?
- Ну, дочка моя, Флори, моя единственная дочь. Единственный ребенок. Да
ты что? Ты ж в ней души не чаял. Не помнишь, что ли, как она у тебя на
коленях сидела, когда молитвы читала?
- Нет, увы, запамятовал. Я даже не знал, что ты женат.
- Женат? Кто сказал женат? Все намеки какие-то. Чек еще какой-то.
Причем тут этот чек? - Блю вдруг лезет в бутылку. Да, Томлин вспоминает:
когда его уличали во лжи, припирали к стенке, он всегда ужасно негодовал.
Томлин говорит:
- Никаких намеков. Просто раз ты говоришь - дочь, то, естественно...
- То-то и оно, старик. - Блю решил простить ему обиду. - У бедной
девочки, кроме меня, никого, так что, сам понимаешь, тут у отца двойная