"Шерон и Том Кертис. Внебрачный ребенок " - читать интересную книгу автора

Люси была благодарна матери за ее здравый смысл. Люси считала мать женщиной
храброй, решительной и мудрой. И очень любила ее.
Мать Люси, урожденная мисс Лаура Хибберт, в молодости пережила большое
разочарование. Если оставить красивый стиль, то в двадцать лет она родила
ребенка в безбрачии, что случилось вскоре после того как умер ее любовник, и
произошло это при самых скандальных и унизительных обстоятельствах, которые
только можно себе представить.
Когда кто-нибудь спрашивал Лауру о семье, она обычно отвечала, что ее
бросили. Это была не совсем правда. На самом деле случилось вот что. После
того как Лаура объявила родителям и братьям-сестрам, что ждет ребенка, она
продала картину Боттичелли, которую ей подарил дедушка по случаю ее
конфирмации, и на вырученные деньги отправилась в Лондон, где купила коттедж
и стала воспитывать Люси. Поскольку родители все же пытались помогать дочери
и посылали деньги, что было ей крайне неприятно, Лаура сама решила разорвать
отношения с семьей и никогда больше с ней не виделась.
С этого дня для Лауры начался золотой век свободы. Она знакомилась с
новыми соседями со словами: "Я мисс Лаура Хибберт, незамужняя мать. А это
мое безвинное дитя, Люси. Вы можете отвергнуть нас, если хотите, но это
будет не по-христиански".
Она посвятила всю себя дочери, своему саду и созданию организации
помощи другим нуждающимся женщинам. А по вечерам - занятиям с детьми,
которые платили ей по два пенса в неделю за право посещать их. Сотни
беднейших лондонских детей научились читать, писать и считать, сидя у нее на
коленях. Некоторые остались с ней на многие годы, например, Элф, Шарлотта и
Рупа.
Люси не могла вообразить, что у кого-то может быть лучшее детство, чем
у нее: множество друзей, игры, разумные похвалы, мудрые наставления и
рыбалка. А теперь впереди их ждало еще и похищение.
Люси не чувствовала, что к ней подкрадывается несчастье.
Она с удовольствием отметила, выходя прохладным утром в четверг с мамой
на прогулку, что в мире нет такой вещи, которую она могла бы пожелать.
Может, пожелать, чтобы рассеялся густой утренний туман? Туман окутал
город. Превратил огни уличных фонарей в жемчужинки. Начистил до блеска камни
мостовой.
Мимо прохлюпали колеса невидимой рыночной телеги, стук копыт прозвучал
приглушенно и таинственно.
- Держу пари, мы будем одни в Гайд-парке, - бодро сказала мать.
Люси подумала: "Было бы очень хорошо, если бы весь Гайд-парк
принадлежал только нам, но я не буду этого желать". Она была рада, что может
принять такое нравственное решение. По правде говоря, она почувствовала, как
довольна собой, и ей стало немного неловко. Она даже забеспокоилась, что
становится самодовольной, но тут они вошли через ворота в парк.
В парке было пусто. Люси слышала только шелестящий звук падающих
листьев и шорох мокрой травы у них под ногами. К тому моменту, когда они с
матерью взобрались на южный холм, туман стал таким густым, что невозможно
было различить даже горшки с геранью, недавно выставленные вдоль дороги.
Тополя впереди казались неясными величавыми гигантами.
Весь мир словно встал на цыпочки и ушел, оставив ее с матерью одних
плыть в густом серебристом море, заглушающем любые звуки. Люси старалась не
думать, что в этих танцующих занавесях молочноватой влаги есть что-то