"Майкл Чабон. Окончательное решение " - читать интересную книгу автора

успешно проведенной операции и вытирая пот со лба рукой в шерстяной кофте.
То, что его, как мальчишку, отстранили от продолжения расследования,
означало, что события развиваются в нужном направлении, что появился
поворотный пункт на пути к разгадке и, более того, что дело обещает быть
захватывающим.
- Нашел! - воскликнул он треснувшим от стыда голосом и щедрой рукой
налил виски в приемлемую, с точки зрения чистоты, рюмку. Протянув ее
человеку из Лондона, опустился в кресло. Воспоминание о вкусе шотландского
виски во рту было подобно запаху горелых листьев, притаившемуся в шерстяном
шарфе. Но так немногочисленны и ветхи были скрепляющие его тело узы, что
старик не решился их ослабить.
- Наша страна, - начал полковник, - слишком быстро прощает своих врагов
и слишком торопится забыть старых друзей. - Он глубоко втянул запах виски,
на два дюйма заполнившего рюмку, словно хотел очистить ноздри от посторонних
запахов, и выпил половину. Крякнул - похоже, непроизвольно - и
мечтательно-удовлетворенно вздохнул: уходящие годы во всех других отношениях
были так жестоки. - По крайней мере, таково мое мнение.
- Надеюсь, что за это время я кое в чем был полезен.
- Было решено, - начал полковник, - что вы имеете право на разъяснения.
- Это очень мило.
- Мальчик - сын некоего доктора Юлиуса Штейнмана, берлинского врача.
Имя это мне ничего не говорит, но в кругах специалистов-психиатров... - Он
сделал ужасное лицо, давая понять, сколько различных вариантов ада он готов
на себе испытать, прежде чем согласится оказаться среди психиатров и
выслушивать их мнения. Старик оценил, но не поддержал предубеждение
полковника. Как врачи психиатры, конечно, оставляли желать лучшего, но зато
они часто оказывались прекрасными сыщиками. - По-видимому, этот человек
успешно лечил определенные виды расстройства сна. Бог знает, как он это
делал. Держу пари, какие-нибудь наркотики. Во всяком случае, мальчика и его
родителей не депортировали в 1938-м. Полагаю, сняли с поезда в последний
момент.
- Кое у кого были кошмары, - предположил старик.
- Не удивлюсь, если так.
- У того, кто занимался кодами и шифрами.
- Во всяком случае, чем-то очень секретным, - полковник с нежностью,
мысленно прощаясь, посмотрел на последний дюйм оставшегося в рюмке виски. -
Держался за своего личного еврейского доктора, сколько мог. Спасался от
страшных снов. Жил с ним в каком-то тайном убежище. Со всей семьей - женой,
мальчиком, попугаем.
- И там попугай с коварством и искусством, которым славится его племя,
начал запоминать шифровальные коды для Kriegsmarine[9].
Человек из Лондона оценил сарказм старика, пожалуй, несколько меньше,
чем шотландский виски.
- Конечно, попугая специально обучили, - сказал он. - Во всяком случае,
таково было предположение. Этот самый Паркинс, похоже, сидел над цифрами
целые месяцы. Как только мы узнали об этом...
- Вы попытались сделать так, чтобы Реджи Пэникер украл для вас попугая
и продал его мистеру Блэку, который, думается мне, ваш сотрудник.
- Этого я не знаю, - сказал человек из Лондона, и в его тоне послышался
вежливый намек на то, что границ, до которых распространяется его