"Дэвид Чейни. Мастер меча ("Честь самурая" #2) " - читать интересную книгу автора

вид.
На улицах нельзя было встретить ни одного придворного. Даже главная
улица Судзаки-Одзи опустела, если не считать немногих одетых в соломенные
дождевые плащи и широкие шляпы работников лавок, которые торопились попасть
в седьмой округ. Три полумертвые от голода собаки бежали по лужам,
разбрызгивая воду, и оскаливали клыки, угрожая призрачным фигурам, которые
на самом деле являлись лишь клоками развиваемого дождем тумана. Киото был
словно заколдован, и приезжий с трудом поверил бы, что это и есть знаменитый
"Город пурпурных холмов и хрустальных ручьев": низкие облака укрывали от
взоров окружающие столицу холмы, а "серебряные струи родников" ливень
превратил в потоки мутной воды.

Тайра Кийомори, Первый министр двора, находился один в открытом южном
зале дворца в своем богатом поместье Рокухара. Он был низкого роста, но
широк в плечах, что называется, приземист. Двенадцать лет тому назад, в
пятьдесят один год, лидер рода Тайра принял монашество и обрил голову. Голый
череп, толстая шея, крупный нос и полные чувственные губы придавали Первому
министру вид физически сильного человека, несмотря на его возраст. Он был
одет в короткий плащ из толстой желтой ткани, а под него надел зеленую
нижнюю одежду, которая проглядывала через широкие рукава. Хотя Кийомори
провел это утро в одиночестве, голову его украшала официальная черная
шелковая повязка - кобури. На коленях Первого министра лежал веер.
Кийомори приказал убрать все ширмы, делившие зал, и сидел, скрестив
ноги, в торжественной позе на помосте-возвышении. Единственными уступками
комфорту были плетеная циновка и обитая шелком подставка для локтя. Кроме
двух не горевших угольных жаровен и керамической вазы с лиловыми цветами
ничто не нарушало чистоты линий темных лакированных досок пола, которые
доходили до внешней стены. Вся огромная комната вокруг хозяина дворца была
пуста. Он настоял, чтобы бамбуковые занавеси на южной стене были подняты:
Кийомори подставлял себя стихиям.
- Я чувствую, что мои дни близятся к концу, и хочу жить в единении с
природой, - сказал Кийомори. - Ветер согревает мои кости, а вид и шум дождя
наполняют мою душу покоем.
Хейроку, почтенный старый дворецкий Первого министра, переглянулся с
лекарем - знатоком начал "инь" и "янь". Оба были встревожены, но Кийомори
говорил так разумно, что они не решились возражать.
Глава рода Тайра уже несколько месяцев вел себя странно. Никто не мог
сказать, в какое настроение он придет в следующую минуту. Мечтательное
состояние Кийомори в любой миг могло смениться необузданным бешенством, - и
горе тому, кто в этот момент находился в пределах его досягаемости. Эти
трудные дни нелегко дались его семье, свите и прислуге. Однако сегодня
Первый министр был спокоен и занят своими мыслями; слуги из осторожности
вели себя тихо. Никто не осмеливался потревожить всесильного вельможу.
Первый министр молча сидел, глядя, как дождь покрывает рябью
поверхность пруда, когда вошла фрейлина его жены со свитком. Лакеи,
ожидавшие вспышки сановного гнева, были несколько разочарованы, когда он
невозмутимо принял письмо. Толстыми пальцами левой руки Кийомори взял
свиток, а правой потрепал девушку по щечке.
- Как твое имя, дитя мое? - спросил он.
- Шимеко, - ответила фрейлина.