"Вера Чайковская. Случай из практикума (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Какой вы красивый, Петр Андреевич! - звонко крикнула Нина,
приостановившись с зажатой в руке подстилкой, и он, не то удивленный, не то
смущенный, а скорее всего раздосадованный ее наивной репликой, ринулся к ней
на заросший травой берег и несколько раз мокрыми скользкими руками подбросил
к небу, как мячик. Она визжала, вырываясь и хохоча.
- Холодный, мокрый! Пустите, да пустите же! Смотрите, шляпка из-за вас
упала!
- Будете впредь надо мной издеваться! Красивый!!!
- А если красивый?
Она уже сидела под деревом на своей радужной подстилке, отбросив в траву
запачканную шляпку, стриженые темные волосы от ветра взлохмачены, а он,
пытаясь усмирить дыхание, оказался возле. Ее тонкий пальчик сметал брызги с
его начинающей облезать спины.
- Красивый, красивый, красивый.
- Доиграетесь, - рычал он и, вдруг сорвавшись с места, побежал в заросли ив,
где оставил одежду. Слава богу, хоть не нагишом застала, - впрочем, нагишом
он, помня о хозяевах, не купался. Какие-то детские сцены, которые вот уже
лет тридцать как с ним не случались. Уж не время ли остановилось?
В этот же день, вечером, она приплелась к нему наверх, где, по обыкновению,
было полутемно - горела только лампа на столике, охая, жалуясь на
головокружение, ломоту во всем теле, резь в глазах и невыносимую головную
боль. И еще, доктор, болят все зубы сразу.
- Ага, есть все, кроме воды в колене, как у нашего друга Джерома.
Сверх обыкновения, она не рассмеялась его шутке, сидела на стуле подавленная
и ждала его "последнего слова". Выживет ли?
Может, просто перегрелась на солнце? Да нет, сидела в тени, под деревь- ями,
- сам же видел. Его так и подмывало устроить настоящий врачебный осмотр.
Положить на диванчик, пощупать живот и печень, нет ли каких затвердений в
груди, и как ведет себя селезенка? И что там, собственно, с позвонками? А
как обстоят дела по женской части? Это было бы нормально. Это было бы
правильно. Но он не мог. Что-то такое примешивалось в его отношение к этой
барышне, что он просто приложил к ее жилке на запястье пальцы, чтобы
измерить пульс. Ого, как частит! Тут же незаметно нащупал свой - еще чаще.
Накапал в стаканчик успокаивающих капель, налил кипяченой воды, которая у
него стояла в специальном кувшинчике, накрытом салфеткой.
Дал выпить ей и, увидев, что она, сморщившись от горечи, не допила своей
порции, допил за ней сам.
- Видите, вы меня заразили!
Но она не рассмеялась, напротив, расплакалась.
- Не уезжайте, не уезжайте, не уезжайте.
У него у самого задрожали губы, глупая какая барышня. Может, влюбилась? Или
он у нее вроде талисмана, доброго домового?
- Пока у вас (точнее было бы сказать "у нас") такой пульс, нельзя мне
уезжать. Я же доктор.
- Миленький, красивый, добрый!
Все-таки исхитрилась и чмокнула его влажным горячим ртом куда-то в нос, а
он, разозлившись, шлепнул ее по плоскому заду, как никогда бы не осмелился
шлепнуть "даму".
- Чтобы знали, какой я добрый!
Хотелось догнать и еще, еще ее отшлепать.