"Александр Чаковский. Это было в Ленинграде (Трилогия, 1 и 2 части) " - читать интересную книгу автора

- Ты смотри не забывай нас в Ленинграде, - сказал Венцель и
дотронулся до моего колена.
- И узнай, пожалуйста, про моих друзей... И пишут ли там сейчас
стихи, - добавил Губин.
Я ответил, что никого не забуду и напишу насчёт стихов.
- Вот ты и едешь! - проговорил Венцель.
- Да, - ответил я, - вот и еду...
Я встал, надел полушубок и стал поднимать свои мешки.
- Куда же ты пойдёшь за полтора часа? - удивился Венцель.
- Пусть идёт, - сказал Губин. - Я его понимаю, пусть он идёт.
Я пожал им руки, вышел из вагона и пошёл по железнодорожному полотну к
станции.
Было очень странно идти к станции. Мы никогда не ходили туда. Мы
обходили полуразбитое здание вокзала и сразу выходили на автотрассу. Поезда
приходили и уходили обычно ночью. Я давно уже не видел настоящего поезда.
Наша редакция перестала быть для нас поездом, то есть тем, что неразрывно
связано с движением и станциями.
По путям сновали люди с фонарями, прикрывая свет полами полушубков. На
платформах стояли орудия. Чехлы с них были сдёрнуты, и орудийные жерла
смотрели в небо. Где-то в темноте тарахтел тягач. Гудели автомашины. Орудия
одно за другим медленно съезжали с платформ по приставленным мосткам.
Комендант станции помещался в землянке. Когда я вошёл, он разговаривал
по телефону. Я попросил разрешения отдохнуть немного - мешки были очень
тяжёлые.
В землянку поминутно входили люди. Они спрашивали, кричали и требовали.
Чувствовалось, что там, наверху, идёт лихорадочная работа. Комендант сказал
мне:
- Так вот каждую ночь творится. Теперь для нас ночь - самый день. А к
утру все утихомирятся. Тогда и поспать можно.
Я отдохнул немного, взял свои мешки и попрощался с комендантом.
- А куда это вы собрались? - спросил он, когда я жал ему руку.
- В Ленинград, - ответил я.
- В Ленинград... - протянул комендант не то удивлённо, не то
восхищённо. - Ну, желаю вам, желаю... - И он потряс мою руку. - Вагоны
уже на путях, вы прямо и садитесь.
Выбравшись из землянки, я пошёл вдоль линии отыскивать мои вагоны и
нашёл их в тупике: три классных вагона дачного типа. Я залез в третий
вагон. Там было уже полно народу. Сидели и лежали на нижних, верхних и
багажных полках. Где-то в середине купе горел свет. Я протиснулся туда. На
столике у окна лежал громадный кусок стеарина. Его прорезала нитка, и эта
огромная свеча горела ровным, немигающим светом.
На скамье, с краю, сидел пожилой боец. Он держал между коленями котелок
с водой и размешивал в нём какой-то концентрат. Над котелком вился пар.
Боец подвинулся, и я присел рядом. Мешки с трудом засунул под скамейку.
- Ты что же с такими мешками путешествуешь? - спросил он меня.
- Своя ноша не тянет, - ответил я.
- Это так, - согласился пожилой боец, - а только солдату лишние
вещи - обуза.
- Далеко еду, вот и вещей много, - отозвался я.
- Отвоевался, что ли? - спросил боец. - В тыл?