"Александр Чаковский. Мирные дни: Это было в Ленинграде (Трилогия, 3 часть) " - читать интересную книгу автора

Заборы домов были выкрашены свежей краской, а окна - я помнил их пустыми или
заколоченными фанерой - поблёскивали стеклом. Над улицей тянулась густо
переплетённая сеть трамвайных, троллейбусных и ещё каких-то проводов. Я
вспомнил, что раньше вдоль этой улицы были развешаны густые маскировочные
сети. Теперь я не мог найти даже места, где они висели...
Вдруг я остановился, точно кто-то позвал меня из тьмы прошлого. В
стороне от улицы, там, где начинался пустырь, я увидел здание. Собственно,
это было не здание, а только пустая коробка, чудом сохранившиеся стены. Меня
поразил их цвет. Это был обычный когда-то цвет войны - зеленоватый, с серыми
разводами, маскировочный цвет, в который окрасили многие ленинградские дома,
чтобы сделать их незаметными с воздуха.
Сегодня же на этой широкой, светлой улице зелёный, точно вылезший из
болотистой тины, дом походил на автоматчика в маскхалате, как если бы он
внезапно появился среди нарядно одетых людей на мирной городской улице.
И вот я увидел наконец наш дом!
Он стоял, возвышаясь над соседними домами, видный издалека, весь
опутанный лесами, и вместо провала в стене, через который я входил тогда,
зимой сорок второго года, теперь была толстая, выкрашенная в коричневый цвет
дверь. Мы вошли в неё и поднялись по лестнице, у которой все ещё недоставало
нескольких ступенек...
Мы остановились на площадке третьего этажа. Лида стала искать в сумочке
ключ.
И в этот момент я всем существом своим окончательно поверил, понял,
почувствовал, что война кончилась и наступили мирные дни...
На секунду, пока Лида открывала дверь, я зажмурил глаза и открыл их,
когда уже перешагнул через порог.
Мы были дома. Это была та самая комната, но как она не походила на
прежнюю! Сходство было лишь в чём-то неуловимом, может быть, только в том
виде, что открывался из окна. Но в самой комнате всё выглядело иначе, чем
раньше. Комната была выкрашена жёлтой, радостной краской, у стены стояла
большая кушетка, у другой - буфет, посредине - обеденный стол, в углу -
маленький письменный стол и кожаное кресло. Войдя в комнату, я почувствовал
чуть хмельной запах невысохшей краски. Я обернулся. Лида стояла за моей
спиной. Я схватил её на руки.
- Лидуша, Лидонька! Ну, теперь все, теперь мы вместе.
- Ты знаешь, - проговорила Лида, подходя к маленькому зеркалу,
стоявшему на буфете, и приводя в порядок свои растрепавшиеся волосы, - я
беспокоилась, что к твоему приезду не кончат ремонт. Нам просто повезло, что
дом начали восстанавливать с левого крыла.
- Нам вообще везёт, - сказал я, с размаху опускаясь в глубокое кожаное
кресло, стоящее у письменного стола.
- Нравится кресло? - спросила Лида. Я покачался на пружинах.
- Замечательное! Какие пружины! Я буду жить в этом кресле. Наверно,
раньше в нём сидел какой-нибудь директор. Где ты его купила?
- Купила? Я его нашла. Когда разбирали баррикады, обнаружилось много
вполне пригодных вещей. К этому креслу пришлось приделать только одну ножку.
Я вскочил с кресла.
- По приезде полагается разбирать вещи. Давай разберём чемодан.
Стоя на коленях у раскрытого чемодана, я вынимал вещи, а Лида
складывала их на кушетку.