"Джек Чалкер. Демоны на Радужном Мосту ("Кинтарский Марафон" #1)" - читать интересную книгу автора

Джимми Маккрей тоже не мог понять, как это он умудрился попасть в такую
ситуацию, но корень его проблем крылся в поступке, совершенном из доброты и
сострадания.
Он был не только безработным безо всякой надежды на какое-нибудь место;
ко всему прочему он еще посадил себе на шею подопечную, которая не могла
предложить ему никакой помощи и при этом не имела ни гражданства, ни
статуса, ни связей, и целиком и полностью зависела от него. Но хуже всего
было то, что с тех самых пор, как это произошло, Гриста не унималась ни на
минуту.
- Придирки, придирки, придирки! Прекрати меня пилить, - буркнул он
морфе, которая сама была бесполезной приживалкой. - Что я, по-твоему, должен
был сделать? Уйти и позволить, чтобы ее убили?
- Мне приходится тебя пилить. Мне некого больше пилить.
Что ж, это, по крайней мере, был факт.
- По крайней мере, у тебя есть хоть кто-то, кого можно пилить. А у меня
нет никого, зато ответственности хоть отбавляй - и за мохнатую личинку у
меня на спине, и за полудевушку-полулошадь, - и ни одна из них не умеет
делать ничего полезного.
- Кого это ты называешь личинкой?
- Если тебе что-то не нравится, - сказал он ей, - ты всегда можешь
найти себе другого хозяина.
- Чтобы копы убили меня, как только узнают об этом? Нет, спасибо.
- Тогда уймись и дай мне подумать.
Когда он двинулся прочь из переулка, искусственная девушка послушно
пошла с ним, как ребенок, и очень скоро он понял, что несмотря на всю грязь
своей прошлой жизни, именно ребенком она и была. Опытная лишь в своей
стихии, она была совершенно невежественной во всех прочих областях. Могло
показаться, что она непонятлива или даже слегка глуповата, - он так и не
смог понять, было ли это запрограммировано ее создателями или являлось
результатом жизни, которую она была вынуждена вести.
Ее разум был для него открытой книгой, но эта книга не давала ему
никаких ответов. Похоже, она совершенно не думала - по крайней мере, в том
смысле, какой он вкладывал в этот термин. Ей были незнакомы ни размышления,
ни естественное любопытство, ни мысли о будущем. У него сложилось
впечатление, что она не столько действовала, сколько реагировала на чужие
действия, а те немногие мысли, которые приходили ей в голову, тут же
высказывала вслух. Можно было подумать, что у нее нет собственной личности,
что она существовала только как реакция на действия других. Когда она
смотрела в окно поезда, у нее не возникало собственных мыслей как таковых,
только отрывистые идеи вроде "красиво" или "темно", или другие подобные же
мимолетные впечатления, которые она тут же забывала. В каком-то смысле, она
была для него куда более непонятной и тревожащей, чем большинство
причудливых форм жизни, обитающих в Бирже.
У нее даже не было настоящего имени - один только длинный номер,
который ни для кого ничего не значил, разве что для ее создателей и
компании, которой она принадлежала. Некоторые из подобных ей - те, кто
становился известными танцовщицами и прочие в том же роде, - имели имена или
хотя бы прозвища, но она была в самой низшей лиге. Если клиенту хотелось,
чтобы у нее было имя, она спрашивала, какое ему нравится больше всего, и на