"Роберт Чамберс. Желтый знак " - читать интересную книгу автора

Роберт Чамберс


Желтый знак


(пер. Сюзанна Алукард)


"Пусть думает красный восход,
Что сделаем с ночью мы;
Звезд призрачный свет умрет,
Настанет царствие тьмы..."


I

Как много в мире вещей, которые невозможно объяснить! Почему, например,
некоторые аккорды музыки заставляют меня думать о коричневых и золотистых
оттенках осенней листвы? Почему месса в Сан-Сесиль гонит мои мысли в пещеры,
где стены блестят от нетронутого серебра росы? Почему шум и суматоха
шестичасового Бродвея вдруг сменяются перед моими глазами картиной мирного
бретонского леса, где солнце проникает сквозь весеннюю листву, а Сильвия
нагибается, нежно и удивленно рассматривая маленькую зеленую ящерку, и еле
слышно шепчет: "Подумать только, ведь это создание - тоже под
покровительством Бога!.."
Когда я увидел сторожа первый раз, он стоял ко мне спиной. Я окинул его
безразличным взглядом, даже не заметив, как он скрылся в дверях церкви.
Тогда я обратил на него не больше внимания, чем на любого другого прохожего,
бредущего в этот час по Вашингтон Сквер. А как только я захлопнул окно и
вернулся в студию, то и вовсе позабыл о нем. День был в разгаре, и в комнате
стояла страшная духота, поэтому через некоторое время я снова распахнул окно
и высунулся наружу, чтобы глотнуть свежего воздуха. Сторож по-прежнему стоял
во дворе церкви, оглядел площадь с фонтаном, а потом, все еще вспоминая
уличный пейзаж - деревья, асфальтовые дорожки и толпы гуляющих нянюшек с
детьми - решил вернуться к своему мольберту. Однако, отвернувшись от окна, я
понял, что мой рассеянный взгляд все же прочно запечатлел в памяти этого
человека в церковном дворе. На сей раз он стоял ко мне лицом, и я совершенно
бессознательно пригнулся, чтобы получше разглядеть его. Не знаю, что в этом
лице заставило меня ощутить такое отвращение, но мне тут же представился
омерзительный могильный червь. И это ощущение, что передо мной - толстый
белый трупный опарыш, было настолько сильно и тошнотворно, что оно, видимо,
отразилось и на моем лице, потому что сторож сразу же отвернулся с очень
недовольным видом, а я почему-то подумал о том, как неприятно бывает
личинке, когда ее беспокоят в собственном коконе.
Вернувшись к мольберту, я жестом попросил натурщицу принять нужную
позу, но поработав немного, убедился в том, что успел испортить все, что уже
удалось написать. Пришлось брать шпатель и соскребать с холста нанесенную
краску. Дело в том, что цвет кожи на портрете получился какой-то бледный и
нездоровый, и мне даже показалось странным, что я умудрился сотворить такое