"Роберт Чамберс. Желтый знак " - читать интересную книгу автора

компании Мэйси. Пока она все это говорила, я начал рисовать, и она приняла
нужную позу, не переставая чирикать, как настоящий воробей. К полудню у меня
уже кое-что получилось, и Тэсеи подошла посмотреть.
- Вот это уже лучше! - улыбнулась она.
Мне тоже так казалось, и я пообедал в приподнятом настроении,
удовлетворенный тем, что дело наконец-то пошло на лад. За столом Тэсси
расположилась напротив меня, и мы пили кларет из одной бутылки и прикуривали
сигареты от одной спички. Я очень привязался к Тэсси. На моих глазах из
неуклюжего подростка она превратилась в худенькую симпатичную женщину с
милой фигуркой. Она позировала мне уже третий год и была моей любимой
натурщицей. И меня, конечно, очень беспокоило, как бы эта птичка не улетела,
не ровен час, с каким-нибудь первым встречным красавцем. Но я, как ни
силился, не мог заметить никаких изменений в ее поведении и интуитивно
чувствовал, что в этом отношении с ней все будет в порядке.
Мы с Тэсси никогда не дискутировали по поводу морали, и я совсем не
собирался этого делать; частично из-за того, что иногда сам многое себе
позволял, а отчасти - потому что знал, что она все равно все сделает
по-своему. И все же я надеялся, что она избежит неприятностей, потому что
желал ей только добра, и к тому же мне хотелось, чтобы моя лучшая натурщица
осталась при мне, хотя с моей стороны это и было эгоистично. Я знал, что
"влюбленность", как выразилась Тэсси, для нее большого значения не имела, и
подобные вещи здесь, в Америке, не имеют ничего общего с "влюбленностью" в
Париже. Да, я человек разумный и понимаю, что рано или поздно кто-нибудь
заберет у меня Тэсси, и хотя сам я считаю свадьбу ненужным элементом жизни,
мне все же хочется, чтобы у Тэсси в конце концов все произошло как
полагается - со священником и в церкви. Сам я католик, и когда я слушаю
мессу, или когда мне просто хочется перекреститься, мне кажется, что и сам
я, и все вокруг становится более светлым. А когда я исповедуюсь, мне и
вправду становится гораздо легче. Человек, который, как я, долго живет в
одиночестве, обязательно должен кому-то исповедоваться. И кроме того,
Сильвия тоже была католичкой... Но я говорил о Тэсси, а это совсем другое
дело. Она тоже католичка, и я не беспокоился о ней до тех пор, пока она не
влюбилась. Вот уж когда сама судьба должна указать ей путь, и я молюсь про
себя, чтобы бог не позволил ей влюбиться в человека, подобного мне, а
направил бы ее стопы к Эду Бэрку или Джимми Маккормику, да благословит
Господь ее милое личико!..
Тэсси сидела за столом, пуская в потолок кольца дыма, и задумчиво
потряхивала кусочки льда в стакане с вином.
- А ты знаешь, мне этой ночью тоже приснился сон... - заметил я.
- Не про того ли типа? - спросила она, засмеявшись.
- Именно. Сон был похожим на твой, но только гораздо хуже.
С моей стороны, конечно, было очень глупо и крайне неосмотрительно
говорить ей такие вещи, но вы же знаете, как мало тактичности у среднего
художника.
- Заснул я где-то часов в десять, - продолжал я, - и немного спустя мне
приснилось, будто я проснулся. Я до того ясно слышал, как часы пробили
полночь, как шумят за окном деревья и гудят теплоходы в заливе, что даже
теперь я до конца не уверен - спал я или нет. И мне показалось, что я лежу в
ящике со стеклянной крышкой. Меня куда-то везли, а я смутно различал сквозь
окна крытой повозки тусклый свет уличных фонарей. И скажу тебе, Тэсси, что