"Кришан Чандар. Вечер в Гурджане" - читать интересную книгу автора

Так прошел час, потом - еще полчаса. Шедший на выручку был теперь
где-то совсем близко. Еще несколько минут нетерпеливого ожидания, и вот
перед нами выросла фигура пожилого горца, похожего на гнома. На груди у него
висел привязанный к шее фонарь. Слабый мерцающий свет фонаря с трудом
пробивался на каких-нибудь один-два газа сквозь окружавший нас плотной
пеленой густой туман. Рядом с ним стоял другой горец - высокий худощавый
юноша, однако в тумане невозможно было рассмотреть хорошенько их лица - оба
они казались привидениями.
- Что случилось? Как это вас угораздило попасть в бурю? - спросил нас
пожилой горец.
- Наш товарищ ушибся и... - начал Рива и не докончил фразы.
Несколько минут горец не говорил ни слова. Он тяжело дышал. Грудь его
вздымалась и опускалась, словно кузнечный мех.
Отдышавшись, он указал своему высокому молодому спутнику на Джагдиша и
приказал:
- Взваливай его на себя. Мне с ним трудно будет отыскивать дорогу.
Высокая тень несколько секунд помедлила. Потом юноша склонился над
Джагдишем, сильными руками обхватил его и вскинул себе на спину, ближе к
шее, а пожилой привязал ноги Джагдиша к его талии. Потом он затянул конец
веревки вокруг пояса и обвязал ею своего молодого товарища. Когда очередь
дошла до меня, я тоже обвязался веревкой и передал ее свободный конец Риве,
и тот крепко-накрепко обвязал ее вокруг пояса.
- Ну, теперь пошли! - подбадривая нас, проговорил пожилой горец. -
Крепче опирайтесь на свои ледорубы. Раз... два... три!
И вот сквозь непроглядную ночную тьму, по океану таящего на каждом шагу
гибель снежного наста, караван наш снова двинулся в сторону Гурджана.

Жилище горца приютилось под большим тунговым деревом. Когда мы
добрались до него, старый горец живо выволок из хижины несколько шкур и
расстелил на земле, а молодой уложил на них Джагдиша, который был без
сознания - должно быть, спал снежным сном. Пожилой горец вошел затем в
низенький деревянный погребок и вышел оттуда, держа в руках что-то похожее
на небольшую свернутую кожаную сумку. При свете яркого костра я увидел, что
это был мускусный мешочек мускусного оленя.
- Погаси-ка фонарь, Зи Ши, - обернулся он к юноше, который отдыхал,
сидя в темноте в стороне от огня. Из темноты послышался тяжкий вздох, и
спутник пожилого горца подошел к костру. Когда, выйдя из темноты, он встал
возле костра, я увидел, что это была совсем молоденькая девушка. На голове у
нее теперь не было мохнатой бараньей шапки, которая до сих пор скрывала ее
длинные волосы. Глаза у нее от сильной усталости закрывались сами собой, лоб
был покрыт испариной. Сильными руками она отвязала фонарь от пояса горца,
одним дуновением погасила его и, склонив голову, опять скрылась в темноте,
унося с собой фонарь.
Горец встал на колени перед Джагдишем, склонился над ним и стал
прислушиваться к его дыханию. Затем он налил немного горячего молока в
большую деревянную ложку, добавил мускуса, взболтал и влил в рот Джагдишу.
Потом он принялся нагревать еще что-то в другой ложке. По-видимому, это был
жир какого-то животного. От него исходил чрезвычайно неприятный запах. Когда
жир растопился, горец добавил в него немного мускуса и, размешивая в ложке
пальцем, снова позвал Зи Ши.