"Кришан Чандар. Веранда" - читать интересную книгу автора

любил... - сказал о ней О'Брайен.
Вид, открывавшийся с веранды, дал мне возможность познакомиться с
девушкой. О'Брайен однажды спросил у нее:
- Скажите, а вы не были ирландкой в одно из своих прежних
существований?
- Не помню, - просто ответила она.
Девушка была так безыскусственна и так красива, что О'Брайен совсем
потерял голову и говорил мне:
- А может быть, это действительно она? Может быть, теперь она приняла
облик индусской девушки, чтобы обмануть меня? Если она проживет здесь еще
несколько дней, я умру. Вся моя философия летит к черту! Как она ответила:
"Не помню"... О боже!
Через несколько дней девушка уехала.

Сияющий полдень. На веранду падали не жаркие уже лучи ласкового солнца,
заливавшие своим светом яблоки я сладкую алычу на тарелках, золотистые руки
Марии и пальцы, гибкие и нежные, как лепестки.
- А ты помнишь тот пикник в Фирозпуре? - заговорила Мария. - Помнишь,
как мы безуспешно пытались ловить рыбу, а какой-то чиновник пришел и хотел
нас арестовать за то, что мы ловим без разрешения...
- Помню... - ответил я.
- Ведь неплохой был пикник, правда? - Мария поднесла ко рту алычу. -
Давай еще раз съездим, только сначала возьми разрешение на рыбную ловлю.
- Мне больше всего запомнился тогда золотой цвет орехов и та ивовая
рощица, где даже ручеек кажется уснувшим, а ивы клонятся над водой
низко-низко.
- А листья чинар! Они были совсем винного цвета... - мечтательно
вспоминает Мария.
- Совсем как твои губы?
- Ребенок! Увидел сладкое и тянешься к нему! - Мария ласково отстранила
меня. - Ты совсем не умеешь любить... - Она улыбнулась своей серьезной
улыбкой и добавила: - Наверное, поэтому ты мне так нравишься...
Мы долго молчали, я гладил ее загорелую руку.
- После войны я уеду на родину, - наконец, заговорила Мария. - Стану
членом социалистической партии и буду вести политическую работу. Одной
только игрой на рояле немногого можно добиться... Скорей бы кончилась
проклятая война, а потом мы все постараемся сделать так, чтобы не было
больше войн. Правда?
- А меня ты возьмешь с собой?
- Конечно! - обрадовалась Мария. - Знаешь, наша деревня в Ломбардии...
Там много виноградников, там растет и шелковица, а обочины полей там поросли
кустами... К тому времени и мой брат будет на свободе: мы все вместе будем
работать в поле, а папу усадим в высокое кресло и дадим ему настоящее
итальянское вино... И больше никогда не будет войны!
На следующий день Марию и ее отца снова отправили в концлагерь. Они
были арестованы в соответствии с законом о безопасности. В конце концов
война есть война, и в такое время не то что трудно, а просто невозможно
отличить итальянца-социалиста от итальянца-фашиста. Хотя власти и не
сомневались в этих двух лицах, тем не менее осторожность всегда необходима.
На прощанье отец Марии подарил мне одну из тростей своей работы.