"Сестры Чан-Нют. Черный порошок мастера Ху ("Мандарин Тан" #3) " - читать интересную книгу автора

быть, не совсем в себе от пережитого ужаса. О смерти мужа ей сообщил
разбудивший ее слуга. По его словам, она не торопясь отправилась в комнату
убитого, мельком взглянула на тело, но с тех пор не произнесла ни слова. А
поскольку ей почти столько же лет, сколько было ее супругу, понятно, как на
нее могло подействовать подобное зрелище.
Мандарин внимательно посмотрел на безучастно стоявшую старую женщину -
освещенный со спины призрак, - и ему показалось, что под неподвижностью черт
и хрупкостью фигуры он разглядел признаки былой красоты. Она стояла над
окоченевшим телом своего мужа, и мандарин спрашивал себя, какую же жизнь
прожила она рядом с этим человеком, чьей кровью теперь испачкана ее обувь.
Но его размышления были прерваны раздавшимся на лестнице громким
голосом:
- Проведите меня к нему! Да живо, иначе он вас зажарит!
В вестибюле послышались торопливые шаги и шорох платья, приподнимаемого
нетерпеливой рукой. В комнату влетел слуга, которому, судя по всему, чья-то
нога ловко сообщила ускорение. Мандарин Тан обернулся к двери, которую
скрывал теперь человек внушительного роста. Разглядывая его гневное лицо, он
отметил чувственный рот и дугообразные брови, нависавшие наподобие веточек
мелиссы над тяжелыми веками. Округлые бедра человека очертаниями напоминали
колокол. Пришелец остановился прямо перед судьей и смущенно поклонился.
- Господин судья! Я не знал, что вы здесь... Прошу извинить мое столь
неучтивое вторжение, но я только что узнал о смерти своего брата, графа
Дьема, - произнес он медоточивым голосом.
Мандарин обратил вопрошающий взгляд на начальника полиции, и тот,
прокашлявшись, поспешил разъяснить:
- Мандарин Тан, как только было обнаружено тело, мы сообщили об этом
скопцу Доброхоту как брату погибшего.
- Какой трагический конец для такого человека! - воскликнул скопец,
опускаясь на колени перед телом, но не касаясь его. - Подумать только:
прожить такую бурную жизнь и так кончить - спрятав голову под руку,
совершенно голым!
Подняв голову, он вдруг заметил вдову, по-прежнему молчаливую и
отсутствующую.
- Ах, сестрица, кажется, это испытание так же тяжело для вас, как для
меня! Постарайтесь позабыть о печали и давайте разберемся, что же нам
остается после ухода графа!
Ученый Динь, который стоял неподалеку, прислонившись к шкафчику,
инкрустированному перламутром, не мог не отметить беззастенчивости этого
предложения. Казалось, смерть графа вызывает у его брата не больше
сожаления, чем у его вдовы. Что же он был за человек, если оставил после
себя такое безразличие? Он взглянул на мандарина Тана, по-прежнему не
проронившего ни слова, и покачал головой.
Позабыв о тех, кто сгрудился вокруг трупа, мандарин не сводил глаз с
существа, появившегося из-за массивной спины скопца. Динь слишком хорошо
знал своего друга, чтобы не заметить смятения, вызванного в нем появлением
этой хрупкой фигурки с гибким станом и изящной шейкой. Белая, как первый
снег, кожа на скулах была чуть тронута пудрой, а неяркий кармин губ навевал
мысли о лепестках пиона в дождливый вечер. Гребни в волосах, искусно
уложенных в свободный узел, были украшены подвесными жемчужинами,
напоминавшими капли росы. Мандарин, столь чувствительный к классической