"Карел Чапек. Обыкновенная жизнь" - читать интересную книгу автора

действительно очень интересовалась, великолепно понимала его честолюбие и
рвение - этого у нее не отнимешь. И - помогала, где могла. Ты так мило, так
невинно написал о своей первой ступеньке вверх: "Вероятно, замолвил словечко
тесть". И второй раз тоже: "Может быть, и тесть немного подсобил, не знаю
толком". Зато я-то знаю отлично, голубчик; старик тесть понимал, чего от
него ждут.
Пусть так; он был очень добрый человек и любил меня, как родного сына,
но между мной и женой не было ничего такого - только любовь, только доверие,
только надежное и доброе чувство верности. Нет уж, супружества моего не
трогай!
Да что ж, хорошее было супружество; теперь ведь вас стало двое - вдвоем
старались вскарабкаться повыше.Едва человек женился, как уж открыл в себе
"небывалое пристрастие к собственности"; он ужасно рад, что появился веский,
привычный предлог: "Это ведь для нас", - так? И вот уже откуда ни возьмись -
"локти на службе"; он лезет вверх изо всех сил, одних старается во что бы то
ни стало обогнать, а другим, тем, кто выше, - ревностно угодить; отчего же,
ведь все делается "для нас", а следовательно - это глубоко порядочно. Вот
почему и чувствует он себя таким счастливым: можно следовать своим
естественным склонностям, ничуть за них не стыдясь. Хороший институт - брак.
Моя жена... тоже была такая?
... Она была хорошей женой.
x x x

Ты еще скажешь, что и станцию свою, свое художественное произведение, я
так кропотливо создавал тоже - ради чего, собственно? Ради карьеры? Чтоб
быть на хорошем счету у начальства? Если б не война - я остался бы там до
конца жизни.
А это ты отчасти делал ради тех господ.
Каких господ?
А ради тех графов в зеленых шляпах. Тянулся перед ними, показывал, на
что способен. Сколько ждал, сколько косил глазом начальник станции - когда
же господа заметят, до чего образцовым стал вокзал! И вот - заметили; даже
руку изволил пожать князь имярек, граф имярек. Оно ведь приятно как-то, хотя
начальник станции перед самим собой прикидывался, будто ему это совсем не
важно. Глядите-ка, графы и бог весть еще кто! Это уже настоящий высший свет,
такого в нашем городке и не бывало. И прошу заметить - никакой протекции:
своим трудом, своими заслугами возвысился так начальник станции. Теперь ему
работа уже важнее жены, она ему уже не помощница, не нужна больше; и он дал
ей это почувствовать, оттого-то и семейный очаг начал остывать.
Неправда!
Нет, как же: сам ведь написал, перечти-ка. "У меня ощущение чего-то
глубоко своего, прекрасное и сильное ощущение собственного "я"... Жена
чувствует, что я отдаляюсь... Что поделать, часть нашего общего принесена в
жертву тому, что - только мое". И так далее. "Это легло между нами, как
брешь". Муж занят уже только своим делом, снял с себя путы; теперь ему разве
что неприятно, когда жена пытается еще как-то сохранить его для себя. К
счастью, она умная женщина, не устраивает сцен, сухими глазами отплакала - и
все, после чего "свыклась и примирилась", то есть подчинилась и начала
служить мужу.
Она сама этого хотела!