"Карел Чапек. Первая спасательная" - читать интересную книгу автора

был бы счастлив, коснувшись его кожаной куртки.
Как ни глупо, но Станде страшно нравятся длинные ноги шведа, его
небрежная, чуть мальчишеская походка; у Хансена этакая светлокожая шведская
рожица, и когда он размазывает под носом угольную пыль, то вид у него очень
забавный, точно у большого перепачканного мальчугана. Станислав Пулпан,
вероятно, не сумел бы объяснить, что такое обожание; но когда он знает, что
его инженер на участке, вагонетка летит по рельсам сама собой, как ветер.
Посмотрите же, какой я откатчик! И Хансен, встретив Станду в штреке,
всегда поводит слегка блестящим носом; и не заметно даже, а Станда знает,
что это относится к нему, и на некоторое время сердце его наполняется
невыразимым блаженством.
Он ужасно гордится тем, что на "Кристине" все любят его молодого
шведа. Хансен - славный малый, только не может разговаривать с людьми.
Как-то раз Станда отправился в город - и прямо в книжный магазин. Не
найдется ли у вас учебника шведского языка? Нет, не нашлось; и Станда
тщетно ломает голову - что бы такое сделать для инженера?
Сейчас лето, и после смены Станда по причине, полного одиночества
бродит вокруг виллы Хансена; там цветут вьющиеся розы, целые водопады и
гейзеры вьющихся роз, голубые шпорники и какие-то желтые подсолнечники; и
среди всей этой благодати размахивает лейкой госпожа Хансен, такая же
высокая, как сам Хансен, белокурая, голенастая, в длинных полотняных
брюках, и по-шведски кричит что-то читающему мужу, и оба громко хохочут,
как уличные мальчишки; или выходят под ручку, размахивая теннисными
ракетками, толкают друг друга, прыгают через тумбы, лихо свистят. Станда
безгранично боготворит госпожу Хансен, - во-первых, потому, что она
принадлежит его шведу, а во-вторых, потому, что она какая-то такая, как бы
это сказать, - ну, совсем непохожая на других женщин; смахивает на
мальчика, и все-таки красивая - глаз не оторвешь, когда видишь, как она
бегает в своих широченных штанах.
Однажды они чуть ли не столкнулись со Стандой перед самой виллой;
Станда покраснел, готовый провалиться сквозь землю, и хмуро выговорил: "Бог
в помощь". Ханс дружески улыбнулся, а его жена оглядела Станду
светло-зелеными глазами. В тот миг Станда почувствовал себя ужасно,
отчаянно несчастным и в то же время, бог весть почему, едва не захлебнулся
от безмерного восторга; ни за что на свете не покажется он больше у этой
виллы, разве что ночью, когда на каскады вьющихся роз льется
золотисто-розовый свет из окон Хансенов. "Как здесь красиво, - почти со
слезами на глазах думает откатчик Станда. - Хансен - славный парень".
"Что такое я мог бы сделать?-размышляет Станда. - Если бы представился
случай и я обронил бы при господине Хансене несколько слов по-французски,-
то-то он удивился бы! Смотрите-ка, простой откатчик - и умеет говорить
по-французски! (Станда уже составил несколько фраз из своих французских
словечек, и одну даже в сослагательном наклонении, но не уверен - нет ли в
ней ошибки.) Госпожа Хансен, конечно, знает французский; а там, глядишь, и
пригласят Станду, например, на чашку чая... Или нет, не то. Вот если бы
госпожа Хансен одна отправилась па прогулку по тропинке между отвалами и
прудом- у этого места дурная слава, там шляются подозрительные типы, и у
Станды бьется сердце, когда он иной раз из любопытства проходит нотой
дороге - и там на нее напал бы какой-нибудь хулиган или лучше двое...
Госпожа Хансен отчаянно защищается, хочет позвать на помощь, но бродяга