"Карел Чапек. Присяжный " - читать интересную книгу автора

страшное: построил защиту на сексуально-патологическом анализе. Какое,
дескать, отвращение должна чувствовать холодная в половом отношении, или,
как говорят, фригидная, женщина к брутальному мужу-самцу, как ее физическое
отвращение перерастает в ненависть, какой трагической жертвой является такая
женщина, предоставленная воле и желаниям немилосердного полового тирана.
За время его речи так и чувствовалось, как все присяжные ожесточаются
против пани Луизы, как растет невольное отвращение к чему-то ненормальному,
разлагающему и угрожающему человеческим отношениям... Женщины-присяжные
сидели бледные и дышали враждой к той, которая нарушила некое обязательство.
А идиот адвокат все развивал свою сексуальную теорию.
Судья снисходительно посматривал через очки на возмущение присяжных и в
заключительном слове попытался спасти положение: он говорил не о семье и не
о половом рабстве, а об убийстве человека. Нам, присяжным, полегчало:
откровенно говоря, с этой стороны нам этот случай был больше по зубам,
казался понятней и обыкновенней.
До последней минуты я не знал, как ответить: виновна или нет? Но когда
нам задали вопрос: "Виновна ли Луиза Каданикова в том, что она стреляла в
своего мужа с намерением его убить?" - мне нужно было отвечать первому, и я
без колебаний ответил: да, потому что она действительно имела умысел убить и
сделала это. Все двенадцать присяжных ответили: да.
Потом настала напряженная тишина: я взглянул на женщин-присяжных. Они
смотрели твердо, почти торжественно, как будто на самом деле выиграли бой за
интересы человеческой семьи. Дома ко мне рванулась бледная от волнения Лида:
- Чем кончилось?
- С Луизой? - ответил я механически. - Двенадцатью голосами признана
виновной. Осуждена к смерти через повешение.
- Какой ужас, - воскликнула Лида с наивной жестокостью, - но она это
заслужила!
Тут меня прорвало.
- Да, - заорал я со злостью, причины которой не понимал сам, - да,
заслужила, потому что дура! Учти, Лида, если бы она выстрелила ему в висок,
то могла бы сказать, что он покончил самоубийством, понимаешь, Лида? Ее бы
освободили, - учти, в висок!
И хлопнул дверью, - мне хотелось остаться одному. И, знаете, револьвер
до сих пор лежит у меня в незапертом ящике, я не стал его убирать.