"Сид Чаплин. Караван к солнцу " - читать интересную книгу автора

скромная работа воды, чудо и благодать, а в доме трепещет камелек, и память
о нем согревает руки, разгребающие породу. Потом я увидел саму землю,
отданную мне в вечное пользование, ее плоды, ковры цветов и трав, увидел,
как я иду по ней с друзьями и учителями, дороже которых у меня нет никого на
свете. И тут настала та минута перед занавесом, о которой я говорил. Она
предупредила о себе запахом, скверным и слегка приторным. Я не знал такого
прежде, но сейчас узнал его сразу. Я был близок к концу моего пути - на
расстоянии запаха, и, подняв глаза, я различил в слабом свете очертания
громоздкого тела врубовой машины.
Нужно доложиться Эндрюсу. Он был ко мне спиной, чем-то занимался. И
слава богу. Он тоже был по пояс голый. "Джек!"- окликнул я. Он не ответил, а
повернуться было трудно, и он просто сунул назад руку и пошарил ею. Я отдал
ему узкие бинты. "Не годятся, - пробормотал он. - Где широкие?"
- От низовых ворот несут, - сказал я. - Вот рубашка, еще одна. - Я
сунул руку себе за спину, верзила навальщик вложил в нее рубашку, и я
передал ее вперед. "Другое дело", - сказал он скорее себе, чем мне. Я
услышал треск разрываемой материи и какие-то еще звуки. Потом впервые
осознал присутствие Мэтти. Эндрюс чуть подался в сторону, и я неожиданно
увидел голову Арта, она лежала на подушке, сооруженной из сортировочного
мешка. Глаза у него были закрыты, а губы шевелились. С губ-то и срывались те
звуки, которые я сначала не признал; это был голос его муки. И тогда я
увидел, что его голову придерживают руки, - это Мэтти лежал за ним, голова к
голове. И он не смотрел, что делает Эндрюс. Его ладони обжимали лицо Арта, а
кончики пальцев указывали туда, куда он не смел взглянуть. Я уставился на
эти пальцы как загипнотизированный. Я знал, что бы я увидел, если бы мне не
мешала спина Эндрюса. Потом я увидел, что руки чем-то отливают. Они были в
запекшейся крови. Когда они вызволяли изуродованное тело из угольного чрева,
куда его безжалостно затащили работающие зубки, их, эти руки, залил поток
крови.
- Не могу я ее остановить, - в отчаянии сказал Эндрюс. - Когда же
принесут бинты?
Чей-то далекий голос спросил:
- Чем я могу помочь, Джек?
- Достань бинты, живее! - ответил он, и тут я понял, что тот далекий
голос был мой. Я втиснулся между верхней и нижней лентами конвейера,
развернулся и пополз обратно, стараясь не смотреть в их сторону. Только бы
проползти, ничего не увидев. Ища, за что ухватиться, я наткнулся на чужую,
мертвенно холодную руку, и неведомая сила заставила меня взглянуть и увидеть
неестественно вывернутые руки и ноги. Я видел изорванную в клочья одежду,
пенящуюся вспоротую плоть, ничем не прикрытую. Меня охватил ужас, какого я
никогда больше не узнаю. Я видел мертвых, но впервые умирали на моих глазах.
Того, что с ужасом и мельком я увидел, было достаточно, чтобы понять: он
умрет. Зубки врубовки искрошили его, как в старое время крошило рабов
пыточное колесо, только здесь действовала механическая сила, бездушная,
безжалостная и безотказная в работе. И по всем признакам - по его лицу,
ранам и запахам - я понял, что он, без дураков, умирает. И поскольку я с ним
дружил, эта смерть касалась меня тоже, и я затрепетал перед таким
наказанием.
Я отдернул руку и был готов ползти дальше. Но тут выяснилось, что
ползти уже не надо. Послышались голоса, замелькали, слепя глаза, огоньки