"В.Чаплин. История евреев - наша история " - читать интересную книгу автора

Поразительно много евреев вторглись в экономику и придали советской власти
черты мелкой жадности, характерной для еврейских лавочников". Его также
волновало насаждаемое Советами безбожие в школах, где, как он отмечал,
"руководят часто евреи или атеисты".
Сотрудничество евреев с советской властью, антирелигиозной и
антиукраинской, наверно, немало возмущало митрополита. А нацистская
антиславянская политика в ту пору еще никак не проявлялась, и когда немецкая
армия ворвалась на Украину, Шептицкий, который был еще и лидером украинского
национального движения во Львове, понадеялся выгадать независимое
государство.
Украинская толпа куда меньше митрополита руководствовалась
государственными соображениями, она просто видела в евреях, приголубленных
советской властью, тех же большевиков. И распалялся застарелый антисемитизм.
Тут и немцы постарались, ввинчивая в мозги понятие "жидо-большевики", -
слово сложное, а срабатывало просто - мастера были геббельсовские
пропагандисты, даже гроссмейстеры.
"И отправился я в Белые Столбы на братана да на психов поглядеть" (А.
Галич) - известнейшая была крамольная песня. О психах у автора говорилось,
что загремели на лечение кто от Сталина, кто от Гитлера. Вот и я в какой-то
степени от Гитлера. Но не в психушку местную, а в Госфильмофонд, и, как в
той балладе, "братан меня встречает в проходной", только на месте братана
дорогой мой приятель, кинорежиссер-документалист, поднаторевший на
нацистской и еврейской проблематике, поскольку работал когда-то на
знаменитом антифашистском фильме. В здешнем киноархиве он как дома, и знает
немецкий язык, и для него, старомодного русского интеллигента, "несть ни
эллина, ни иудея" - все мне в удачу, и сидим мы с ним за просмотровым
столом, крутим трофейную немецкую кинохронику первых дней войны с Советским
Союзом.
Тарахтят диски стола, хлещут воздух хвосты отсмотренных пленок,
скрежещут крышки жестяных коробок, мелькают на экране кадры: гитлеровские
летчики-асы, бомбопад - торжествующий свист и победный взрыв, горящие
деревни и вздыбленные городские руины, жалкие русские военнопленные и хохот
бравых тевтонов, их мускулы из-под закатанных рукавов гимнастерок,
украинские девчата, хлебом-солью привечающие германскую армию... И
вступление немцев во Львов, радостные толпы горожан, гитлеровские офицеры
стоят в открытых машинах, плывущих по ковру цветов на мостовых.
Приветственные клики толпы...
На экране - тюремный двор. Молодые люди в темных костюмах вида
"приличного", но потрепанные, видимо, битьем, с кровью и пятнами на
семитских лицах, раскладывают на земле обгоревшие трупы. Неподалеку
содрогающаяся толпа. Мой приятель переводит голос за кадром: "Советы перед
уходом из города расстреляли заключенных и подожгли тюрьму. Германская армия
предотвратила пожар. Теперь евреи, которые убивали узников, выносят тела
своих жертв для опознания родственниками". Обугленные тела, изуродованные
лица крупным планом. Родственники колотятся в рыданиях, кто-то яростно
рвется к евреям. Немцы сдерживают толпу. Диктор: "Евреи безжалостно убили
этих несчастных, и народ справедливо хочет покарать преступников. Но
германские власти не допустят беззаконной расправы. Евреев-преступников
будут судить, и они получат заслуженное наказание по закону". Так в кино.
А в жизни... Как христианские пасхальные представления казни Иисуса