"Лидия Чарская. Княжна Дорушка" - читать интересную книгу автора

меня чувству, я вскочила на потертый штофный диванчик и обняла раму
портрета.
Старый ржавый гвоздь не выдержал и "Княжна Дорушка" упала на пол. Рама
уцелела, но холст портрета отделился и странно подпрыгнул и прислонился к
дивану, а у моих ног очутился откуда-то вылетевший небольшой сверток.
- Что я наделала! - вскрикнула я в отчаянии, но тут же, заметив
сверток, наклонилась и подняла его. Это была небольшая тетрадь в голубой
сафьяновой обложке.
Новый крик, но уже не испуга, а радости, сорвался с моих губ, когда я
прочла на обложке: "Дневник княжны Евдокии Николаевны Троепольской".
Забыв о несчастии с портретом, о последствиях происшедшего, я тотчас же
погрузилась в чтение.

* * *

Год 1811. Декабря 12-ое.

Нынче день моего рождения. Мне минуло 16 лет, из ребенка я превратилась
в молодую девушку. Завтра меня повезут на бал показать свету.
Это первый бал в моей жизни.
Mademoiselle Нинет, мой милый друг и гувернантка, уезжает от нас через
неделю. Остается со мной мисс Пинч, старшая surveillante которая с нынешнего
дня будет называться уже не гувернанткой, а demoiselle de compagnie. Итак, я
взрослая, и это чувствуется на каждом шагу.
Папенька вышел ко мне нынче утром и передал мне футляр с жемчужным
колье.
- Носи, дитя мое, эти жемчуга, - сказал он мне по-французски, - и будь
всегда чиста душой, как они.
M-lle Нинет тоже сделала мне подарок - эту милую голубую тетрадку.
- Дорогая моя, - сказала она, - вы будете записывать в ней ваши
впечатления, ваши встречи, ваши невзгоды и радости. Я так делала всю мою
жизнь, и как отрадно иногда перечитывать страницы далекого прошлого!
Милая m-lle Нинет! Я последую ее совету и с нынешнего же дня начинаю
записывать все то, что обратит на себя мое внимание, что произведет на меня
какое либо впечатление.

* * *

Год 1811. Декабря 14-ое.

Вчера я была на первом балу. Папенька, во фраке, в орденах, и мисс Пинч
в хрустящем сером шелковом платье и блондовом чепце, величавая, седая и
важная, повезли меня на Арбат, к моей тетке, княгине Мещерской. Мы вошли,
когда уже танцевали. Мне прежде всего бросились в глаза Barbe и Sophie, мои
кузины, княжны Мещерские. Они, заметив меня кивнули мне издали головками, а
когда кончили танец, подбежали приветствовать меня и папеньку. Папенька
представил меня дамам, а кузины подводили к нам без конца знакомить
кавалеров. Затем меня стали приглашать на кадрили, вальсы, мазурки. Особенно
много танцевал со мной один молодой офицер.
- Вы танцуете легко, как бабочка, - сказал он, усаживая меня усталую в