"Лидия Чарская. Княжна Дорушка" - читать интересную книгу автора

кресло.
Мне стало стыдно от этой похвалы, совсем незаслуженной.
Когда я рассказала папеньке, как много танцевал со мной этот офицер и
как любезно и внимательно он со мной беседовал, папенька погладил меня по
голове.
- Ты, видно, произвела большое впечатление на молодого графа Палецкого,
Дорушка. Это достойный молодой человек. Я его знаю с детства. Мы с его отцом
были в молодости большими друзьями. Я буду счастлив, если ты впоследствии
станешь женой молодого графа. Надеюсь, он тебе понравился, Дорушка?
- Да, папенька, - отвечала я, краснея до ушей, - он очень умен,
любезен, и с ним приятно говорить.
- Ну, вот и отлично. Я пригласил его бывать у нас, и вы познакомитесь
ближе, лучше узнаете друг друга... Я бы хотел устроить твою судьбу, как
можно скорее. Твоя мать давно покинула нас, а сам я чувствую себя за
последнее время все хуже и хуже. Вот почему мне хотелось бы возможно скорее
увидеть тебя в надежных руках доброго, любящего и преданного супруга.

* * *

1812 г. Март. Троеполье.

Боже мой, как давно я не прикасалась к тебе, дорогая голубая тетрадь!
Какая огромная перемена случилась за это время в моей жизни. Сколько
впечатлений! Когда я записывала на этих листках последние строки, была зима,
веселая московская зима. А теперь уже весна. И мы не в Москве, а в
Троеполье, в нашем милом подмосковном имении. Зима промчалась как один
сплошной радостный сон. Желание папеньки исполнилось: его Дорушка - невеста
графа Николая Сергеевича Палецкого, вернее, моего дорогого Никса.
В декабре я протанцевала с ним мое первое лансье, а в марте, в Светлую
Пасхальную ночь, я уже сделалась его невестой. Всю эту зиму Никс бывал у нас
и просиживал целыми часами в нашем большом московском доме. Мисс Пинч
вязала, я вышивала в пяльцах, а он читал нам английские романы Вальтер
Скотта. Я их очень люблю. А на Страстной мы с папенькой уехали говеть в
Троеполье и встречать там Пасху. Мне было как-то грустно покидать Москву,
вернее, расставаться с графом.
В Страстную субботу, когда я одевалась, чтобы ехать к заутрени с
папенькой, вдруг слышу топот тройки, звон бубенчиков и щелканье бича.
Отдернула кисейную занавеску и увидела: измыленная тройка стоит уже у
крыльца. В ту же минуту вбегает Марфуша, моя московская горничная, красная,
радостно-волнованная...
- Барышня... Золотая наша красавица... Граф к нам пожаловали в гости.
Ей Богу, собственной своей персоной граф!
У меня вся кровь прилила к сердцу. Мелькнула мысль: недаром он приехал
в такое время, недаром!
Так оно и вышло. Отстояли заутреню в нашей скромной Троепольской
церкви, разговелись в парадном желтом зале, а потом гость попросил папеньку
на несколько минут в кабинет. У меня так сердце и заколотилось в груди.
Радостное предчувствие захватило всю меня. Нравился мне граф...
Поговорили они с папенькой минут десять только, но мне эти десять минут
показались целой вечностью. И вот, распахивается дверь кабинета и вышел в