"Олег Чарушников. Пункт проката (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора Экзекутор жестом фокусника совлек багровое покрывало. Сотрудники
ахнули и несанкционированно зааплодировали. Духовой оркестр исполнил туш. Мы с барменом уставились на клетку. Внутри сидела маленькая мышь. Свет, музыка, овации ошеломляюще подействовали на серенькое существо. Мышка метнулась по клетке взад-вперед и застыла, мелко дрожа. - Это вклад жителей Города № 3 в общепланетное движение по борьбе с серой опасностью! - объявил экзекутор. - Первая партия вредителей передана в карающие руки государства! Он повесил на клетку табличку "Есть 1000!" и подключился к овациям. Я поднял подарок над головой и показал присутствующим, отчего аплодисменты усилились многократно. Уинстон оторвался от шляпы и тоже похлопал. При этом он не отрывал вдумчивого взгляда от клетки. Вообразить ход его мыслей было несложно. Бьюсь об заклад, он думал: "За полдня тыщу штук наловили. Это полтора миллиона... Сливки сняли, дальше пойдет медленней. Если выращивать в питомнике по две тысячи в сутки, это будет три миллиона. Если по пять тысяч..." Его прошибла испарина. Экзекутор жестом указал на микрофоны. Не хватало мне еще толкать тут речи... Я отрицательно помотал головой и сделал строгое лицо, как бы говоря: "Повеселились, будет. Пора за работу!" Надо отдать должное, экзекутор понял все без слов. По мановению его брови аплодисменты оборвались. Бармен по инерции сделал еще два-три жалких хлопка, но устыдился и снова взялся за шляпу. Оркестр заиграл нечто мобилизующее, полное энтузиазма. Мы двинулись вверх по лестнице: впереди я с клеткой, прижатой к животу, на полшага заспешил следом. Его свежеобритая голова сверкнула под светом ламп, как начищенная медная сковорода. Дело в том, что в поезде бармена мы обрили. Эта идея пришла мне в голову неожиданно. В конце ужина, когда Уинстон убирал со стола посуду, я опять обратил внимание на его невероятное сходство с Измаилом из "Сверчка", а равно с Черчиллем (кем он, черт побери, все-таки работал?..). Такая закавыка могла сорвать всю операцию. Я немедленно поставил Уинстона в известность относительно возникших у меня опасений и поинтересовался его мнением на сей счет. Бармен промычал что-то невразумительное. По его словам, за сорок два года жизни он успел привыкнуть к своей внешности и не хотел бы с ней расставаться. Кроме того, он не совсем понимал, каким, собственно, образом можно это провернуть. Уинстон явно выказывал признаки страха, чем определенно подорвал в моих глазах репутацию Большеглухаревских мафиози. - Ну-ну, не трусьте, - сказал я наставительно. - Для дела стоит и пострадать. Бармен повел на меня глазами мученика. Я вспомнил список своих примет, перечисленных в "Утреннем вестнике", и благожелательно посоветовал: - Надо изменить форму ушей. Или носа. Всего-то и делов! - Носа? - пролепетал бармен. На него было жалко смотреть. - Лучше ушей, - продолжал я безжалостно. - У вас уши узловатые. Сейчас позовем охранника и все исправим. Уинстон был близок к обмороку. Не будь субординации, он давно уже |
|
|