"Олег Чарушников. Пункт проката (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

Экзекутор жестом фокусника совлек багровое покрывало. Сотрудники
ахнули и несанкционированно зааплодировали. Духовой оркестр исполнил туш.
Мы с барменом уставились на клетку.
Внутри сидела маленькая мышь. Свет, музыка, овации ошеломляюще
подействовали на серенькое существо. Мышка метнулась по клетке взад-вперед
и застыла, мелко дрожа.
- Это вклад жителей Города № 3 в общепланетное движение по борьбе с
серой опасностью! - объявил экзекутор. - Первая партия вредителей передана
в карающие руки государства!
Он повесил на клетку табличку "Есть 1000!" и подключился к овациям. Я
поднял подарок над головой и показал присутствующим, отчего аплодисменты
усилились многократно. Уинстон оторвался от шляпы и тоже похлопал. При
этом он не отрывал вдумчивого взгляда от клетки. Вообразить ход его мыслей
было несложно. Бьюсь об заклад, он думал: "За полдня тыщу штук наловили.
Это полтора миллиона... Сливки сняли, дальше пойдет медленней. Если
выращивать в питомнике по две тысячи в сутки, это будет три миллиона. Если
по пять тысяч..." Его прошибла испарина.
Экзекутор жестом указал на микрофоны. Не хватало мне еще толкать тут
речи... Я отрицательно помотал головой и сделал строгое лицо, как бы
говоря: "Повеселились, будет. Пора за работу!"
Надо отдать должное, экзекутор понял все без слов. По мановению его
брови аплодисменты оборвались. Бармен по инерции сделал еще два-три жалких
хлопка, но устыдился и снова взялся за шляпу.
Оркестр заиграл нечто мобилизующее, полное энтузиазма. Мы двинулись
вверх по лестнице: впереди я с клеткой, прижатой к животу, на полшага
позади экзекутор. Подавленный величием церемонии Уинстон сдернул шляпу и
заспешил следом. Его свежеобритая голова сверкнула под светом ламп, как
начищенная медная сковорода.
Дело в том, что в поезде бармена мы обрили.
Эта идея пришла мне в голову неожиданно. В конце ужина, когда Уинстон
убирал со стола посуду, я опять обратил внимание на его невероятное
сходство с Измаилом из "Сверчка", а равно с Черчиллем (кем он, черт
побери, все-таки работал?..). Такая закавыка могла сорвать всю операцию.
Я немедленно поставил Уинстона в известность относительно возникших у
меня опасений и поинтересовался его мнением на сей счет. Бармен промычал
что-то невразумительное. По его словам, за сорок два года жизни он успел
привыкнуть к своей внешности и не хотел бы с ней расставаться. Кроме того,
он не совсем понимал, каким, собственно, образом можно это провернуть.
Уинстон явно выказывал признаки страха, чем определенно подорвал в моих
глазах репутацию Большеглухаревских мафиози.
- Ну-ну, не трусьте, - сказал я наставительно. - Для дела стоит и
пострадать.
Бармен повел на меня глазами мученика. Я вспомнил список своих
примет, перечисленных в "Утреннем вестнике", и благожелательно
посоветовал:
- Надо изменить форму ушей. Или носа. Всего-то и делов!
- Носа? - пролепетал бармен. На него было жалко смотреть.
- Лучше ушей, - продолжал я безжалостно. - У вас уши узловатые.
Сейчас позовем охранника и все исправим.
Уинстон был близок к обмороку. Не будь субординации, он давно уже