"Олег Чарушников. На "Олимпе" все спокойно (Сборник "Помочь можно живым")" - читать интересную книгу автора

Пенелопа уже довольно давно руководила тихим сектором исправлений и
текущих корректировок (ИТК). Штат у нее был минимальный: она, инженер по
внесению корректировок, да лаборант с окладом, почти условным.
Маленький коллектив заносил в документацию изменения и поправки,
обильно поставляемые конструкторами и технологами. И те, и другие
изощрялись, как могли. Если бы поток изменений прекратился хоть на неделю,
логически получалось, что основное изделие наконец-то доведено до нужных
кондиций. Тогда у начальства невольно возник бы вопрос: отчего же изделие
так и не запущено в серийное производство? Кроме того, конструкторов и
технологов могли бы переключить на новое сложное изделие...
Каждый старался внести хотя бы крохотное улучшение в конструкцию и
технологию изготовления троянского коня - основного изделия "Олимпа". Как
только ожидаемый экономический эффект превышал пять драхм, составлялась
заявка на рацпредложение. Естественно, что конструкторский отдел все время
завоевывал почетные жасминовые тирсы за победу в смотрах-конкурсах на
лучшую постановку рационализаторской работы. Еще естественнее, сектор ИТК
трудился не разгибаясь.
Своим подчиненным, инженером по внесению корректировок Одиссеем
Пенелопа была довольна. Жизнерадостный инженер обладал феноменальным даром
мгновенно находить выход из любых бумажных хитросплетений, создаваемых
падкими на тирсы конструкторами.
Все шло своим неспешным чередом, когда однажды в сектор позвонил
непосредственный начальник Пенелопы - главный конструктор "Олимпа"
Агамемнон.
- Пришла тут к нам разнарядка, - сообщил он без лишних предисловий. -
Поедет твой любимчик на "уборку оливок. Больно увертлив стал...
Агамемнон всегда считался на "Олимпе" грубым и надменным человеком,
попросту - тираном. Пенелопа возразить не посмела...
Одиссея провожали всем коллективом, с нежностью и трепетом, словно он
отбывал не на обыденные сельхозработы, а в опасный одиночный заплыв до
Геракловых столбов и обратно.
Инженер уехал, а Пенелопа еще долго стояла у окна. Сердце-вещун
остается вещуном и у женщин завсекторами тоже. Оно предсказывало долгую
разлуку и не ошиблось.
По двору грузовой пегас перевозил очередную партию готовых статуй
"Афродита с веслом". На вершине горы шлакоотходов восседал на своем камне
Сизиф - закусывал булочкой и кефиром (наступало время обеда). У подножия
горы в состоянии творческой задумчивости расхаживал директор клуба им.
Аполлона в повседневной трагической маске. Все было как всегда. Не хватало
лишь Одиссея.
Пенелопа провела рукой по стеклу, поправила волосы и села за
составление сводной годовой ведомости.
Через месяц пришла открытка от Одиссея.
"Убираем оливки, сообщал он. - В первые дни убирал по два-три кило, но
потом забастовал желудок. Пополнел, но не слишком. Рядом трудятся крепкие
ребята, убирают за обе щеки. Привет! О."
Спустя пару месяцев пришла новая весточка.
"Оливки - гадость! Больше их в рот не возьму. Приказом переброшен в
заводское подсобное хозяйство на строительство коровника. Молоко и сметана
превосходные. Творог послабее... Помогал налаживать сепаратор (сливки).