"Олег Чарушников. На "Олимпе" все спокойно (Сборник "Помочь можно живым")" - читать интересную книгу автора

замкнутом человеке. Но что делать? На всякий, как сказано, роток не
набросишь платок...
На самом деле свое знаменитое спокойствие сменный мастер тарного цеха
давно уже хранил только с виду. На душе у него скреблись такие черные
кошки, о которых не решишься поведать и самому чуткому председателю
цехкома...
Началось это наваждение с рядового случая. Бригада грузчиков в
очередной раз приволокла в тарный цех груду поврежденных ящиков.
Тарщики постоянно и намного перекрывали плановые задания, о чем не раз
горделиво писала многотиражка "Боги жаждут". Складов, разумеется, не
хватало, так как они были рассчитаны на нормальную работу. Штабеля готовой
продукции загоняли во все уголки "Олимпа". Пегасы-тяжеловозы, запряженные
в грузовые колесницы, то и дело натыкались на эти горы, массами приводя
ящики в негодность. Специальная бригада собирала поврежденные изделия и
утаскивала обратно в цех. Тарщики старательно придавали разбитым ящикам
прежний вид, причем, эта работа опять засчитывалась в план. Дальше
воздвигались новые бастионы, и круг замыкался, чтобы повториться вновь и
вновь.
Коллектив подобрался упорный. Грохот молотков, сколачивающих новые и
возрождающих старые ящики, не смолкал ни на минуту. С помощью
неповоротливых пегасов тарщики вечно лидировали в соревновании цехов.
Мидасу было неприятно смотреть, как труд его смены постоянно
подвергается порушению. И вот, впервые в жизни, не сдержавшись, наговорил
кучу резкостей старшему конюху-экспедитору.
- Что это, я вас спрашиваю! - потрясал мастер разгромленным ящиком. -
Ваши рысаки копытами порасшибали. Гоняют, как на ипподроме. Надо же
умудриться - ни единой досточки целой! Смотреть под ноги надо. Жокеи
выискались, тьфу!..
- Расставлять не надо где попало, - резонно возражал конюх. - Шагу
ступить некуда. У меня четыре пегаса травмированы.
- Облетайте, раз объехать не в состоянии. Раскормили одров, крыльями
шевельнуть лень!
Мидас в сердцах трахнул кулаком по разбитому ящику и удалился в свой
закуток (была у него маленькая клетушка позади участка) - пить валерьянку
в таблетках и корвалол в каплях.
Когда он, по обыкновению подтянутый и сдержанный, снова появился на
участке, там уже шла ругня. Особенно негодовал Сизиф, на время досыпки
горы прикомандированный к транспортникам. Его верный камень лежал в
тенечке, заботливо прикрытый лопухами.
- Нормы для них не писаны! - бушевал несун-рецидивист, указуя ногой на
сломанный ящик, отливающий тусклой желтизной. - Я им не Геракл! Где
мастер? Подайте мне этого мастера!
- Я мастер. В чем дело?
- Ты попробуй, подыми его! Свинцовые делать стали, да? Мы, значит,
надрывайся? Шалишь, мастер! Дураков нынче нету!
Мидас попытался приподнять ящик, но тот словно прирос к полу.
- Странно... Где вы его нашли?
- Ты, мастер, нам зубы не заговаривай! Твоя продукция, ты и держи
ответ. А ну, подписывай наряд на отгрузку! У меня, может, ущемленная грыжа
начинается!