"Дебипрасад Чаттопадхьяя "Саншха и Ньяяти: анализ иллюзий и реальность"" - читать интересную книгу автора

(Гаутама).

"Внутри племени шакья, вероятно, существовало несколько родов,
готтов. Сам Будда принадлежал к Готама готта. Предполагали, что это
был род брахманов, претендовавший на происхождение от древнего иши
(риши) Готамы. Однако доказательства для этого предположения весьма
скудны. Нигде мы не находим, чтобы шакьи называли самих себя
брахманами. С другой стороны, мы находим различные роды, претендующие
на долю реликвий Будды на том основании, что они, подобно Будде, были
кхаттии" (DPPN. II, 969).

Мы не можем здесь вмешиваться в споры о том, что обозначает слово
кхаттия. Очевидно, оно обозначает воина, так как там мало указаний на
варнашраму (см. Fick, SONIBT, 17А). Мы не можем вдаваться и в
рассмотрение легенд относительно происхождения шакьев, какими бы
интересными ни казалось некоторые из них (см. Thomas, LB, ch. I). Для
нас важна племенная организация шакьев, отличительной чертой которой,
как это упоминается в буддистских текстах, был племенной совет,
собиравшийся в сантхагаре. Совет, говорил Морган (см. AS. 84), был
важной отличительной чертой племенного общества. Таким образом,
следует ожидать, что и другие племена в буддистской Индии сохранили то
же самое устройство. Мы слышали о сантхагаре также и от малов и
личчхави (см. Rhys Davids, DB. I. 113). Будда всегда с гордостью
вспоминал о принадлежности к племени шакьев. Одной из наиболее
типичных форм, в которых тексты упоминают о нем, была "сын шакьев". Он
был полон почтения к древним общественным установлениям. Племенной
строй с его весьма важной чертой племенной демократии, наследованием
которой так гордился сам Будда, в течение своей жизни находился под
угрозой со стороны возникавшей государственной власти.

Кампания Аджатасатту против конфедерации вадджи - довольно типичный
пример. "Я вырву с корнем этих вадджи, сказал царь, - я уничтожу
вадджи, я приведу этих вадджи к полному разорению" (там же, II.78). В
буддистском тексте не приводится ни одной причины для такого зловещего
решения царя. Текст (см. Вasham, HDA, 69) джайны упоминает одну: дело
было просто в алчном стремлении царя завладеть одним слоном и
ожерельем. Это звучит несколько неосновательно. Разумеется, должно
было существовать нечто большее.

"Артхашастра" Каутильи дает нам ключ. Для роста власти монархов не
было перспектив до тех пор пока по соседству обитали свободные сангхи,
слишком сильные, чтобы их можно было разбить путем прямых военных
действий. Кроме того, пример их демократии был опасным для монархий.
Уничтожение сангх было, таким образом, неизбежной частью политики
поднимающейся государственной власти.

"Главная борьба велась между кошалами и магадхами: но одновременно те
и другие сражались против племен" (Kosambi ISIH, 146). Это было, по
характеристике Косамби, тройственным соперничеством (см. там же, 147).
В этом соперничестве нас особенно интересует вопрос о борьбе